Книга Жемчужина Тамерлана, страница 130 – Ольга Баскова

– Знаешь, – проговорил он, опуская руку, – я долго размышлял, почему люди, близкие мне по крови, предают меня, а люди, совершенно чужие, оказываются преданными и спасают мне жизнь. Я имею в виду Хан-заде. Если бы женщин было можно возводить на трон, я бы без колебаний дал ей власть.

Ильяс-бек закивал так усердно, что голова заболталась на толстой бычьей шее.

– Ты прав, повелитель. Я не хотел… Клянусь, не хотел…

– Вставай, – Тимур ударил его ногой по бедру. – Пойдем во дворец. Я желаю увидеть, как станет выкручиваться человек, близкий мне по крови.

Великий эмир не держал Ильяс-бека мертвой хваткой, он вообще не держал его, но тот и не думал убегать. Убийца опустил голову и медленно пошел во дворец.

Мираншах встретил их метрах в трехстах от своих покоев. Сначала он увидел Ильяс-бека, вынырнувшего из тутовой аллеи, и его испитое лицо озарилось радостью.

Мираншах бросился к вельможе, надеясь услышать радостную новость, но неожиданно вслед за ним показался отец, и его сдвинутые брови не предвещали ничего хорошего.

Первым побуждением нерадивого сына было броситься на отца, освободить Ильяс-бека (он уже понял, что покушение не удалось) и довести дело до конца.

Он дернул плечом и не мог двинуться с места, его словно парализовало, как от укуса скорпиона.

Тамерлан подошел к нему и дотронулся до груди:

– Ну что, Мираншах? Удивлен? Не ожидал меня увидеть?

Ошарашенный сын еле-еле пролепетал:

– Что ты такое говоришь?

– Пойдем в покои, – он кивнул убийцам, и те беспрекословно последовали за ним.

В большом зале Тамерлан устало опустился на подушки и залпом выпил кубок с янтарным вином.

– Вижу, сын, ты огорчен. – Он дернул себя за бороду и нахмурился. – Я всегда говорил, что Аллах на стороне правых. Как ты мог, Мираншах? Разве я не дал тебе все, о чем можно мечтать? Разве я когда-нибудь предавал тебя?

Мираншах собирался что-то сказать, но Тимур поднял руку с саблей.

– Это все из-за вещицы, которая покоится здесь? Скажи, разве это стоит моей жизни?

Сын открыл рот, и по нижней полной губе потекла слюна. Он был жалок и потому противен Тимуру.

– Вы заслуживаете казни, – отчеканил он. – И я казню вас сегодня вечером.

Ильяс бросился на колени и запричитал:

– О повелитель, я раскаялся в содеянном. Я никогда больше не поддержу Мираншаха. Пощади меня!

Тамерлан покачал головой.

– Ты не заслуживаешь пощады. Разве ты не виноват в том, что произошло? Ты и твои подельники развращали моего сына день за днем. К сожалению, он оказался слабым человеком и не смог противостоять вам. Поэтому вы все заслуживаете веревки на шею.

Мираншах побледнел. Его одутловатое лицо стало безжизненным, губы посинели, глаза ввалились.

– Отец, ты не можешь так поступить! – закричал он. – Ты не можешь убить сына.

– Разве родственные связи когда-нибудь мешали владыкам? – усмехнулся Тамерлан. – Ты хотел убить меня – это ли не лучшее тому подтверждение? А потом бы эти предатели убили бы тебя. – Он повернулся и прошел прочь, прихрамывая.

Мираншах повалился на ковер и забился в истерике.

Черноморск, наши дни

Лиза распахнула дверь, и Геннадий был поражен ее красотой и какой-то фарфоровой хрупкостью. Она напоминала фарфоровую куклу-голландку: светлые, почти белые волосы, мраморное лицо, голубые глаза.