Книга Проклятье египетского жреца, страница 24 – Виктория Лисовская

Глафира застыла на месте, обдумывая такую неожиданную, но логическую догадку, она так глубоко задумалась над делом, что чуть не отрезала себе палец.

Громко ойкнув, горничная принялась поливать порез ледяной водой из кувшина, хмуро наблюдая за ярким ручейком алой крови, скользившей по тазу.

– Как же больно! – запричитала Глафира. – А бедняжки на Васильевском, им как больно было, когда их резали! – чуть не заплакала горничная. – Нет, так это оставлять нельзя! Этот же убивец сам не остановится, пока еще десяток мумий не наделает. Хотя зачем ему мумии? Больной, что ли, какой-то? Одержимый Египтом?

Глафира снова задумалась, кровь с пораненного пальца стекала уже бурным потоком.

За такими размышлениями застал свою служанку Аристарх Венедиктович. Мигом оценив обстановку, он перевязал палец Глаши своим шелковым кружевным платком и сразу же пошел в наступление:

– Глашенька, душа моя! Что тут такое делается? Ты так кровушку свою всю выпустишь, а меня потом все соседи осуждать будут, по углам шептаться, что я невинную душу сгубил! Ай-ай-ай! Ты чего это?! Ты вся не своя нынче!

– Извините, Аристарх Венедиктович, – поклонилась Глафира, – я немного задумалась.

– Я даже знаю, о чем ты печешься! – сурово сдвинул брови Свистунов. – Небось, опять расследование обдумываешь, а у самой ни салат не готов, ни борщец не доварен. Я тебе миллион раз говорил…

– Да знаю я, – фыркнула девушка. – Говорили не совать свой нос в ваши расследования, но я…

– Да нет, я не об этом, – хихикнул Аристарх Венедиктович. – Я тебе миллион раз говорил, что думать о деле можно… только когда внесен аванс за расследование! – победоносно улыбнулся сыщик.

– Внесен аванс? О чем вы? – Глафира так удивилась, что даже забыла о пораненном пальце.

– А вот о чем, – Свистунов достал из кармана удивительной красоты деревянную шкатулку, открыл ее. На бархатной подушечке в шкатулке лежал огромный и чистый как слеза бриллиант, блестя всеми своими гранями на солнечном свете, падавшем из кухонного окна.

Глафира даже ахнула от изумления.

– Какой красивый! Что это?! – всплеснула она руками.

– А это, душа моя, и есть аванс! Теперь можно и расследованием заняться! – лукаво улыбнулся в пышные усы сыщик.

– От кого он? – Глаша осторожно притронулась к шкатулке, с трепетом рассматривая драгоценность.

– От твоего любимого Асхаба, – кивнул Аристарх Венедиктович. – Утром из больницы нарочный привез.

– Он жив? Он пришел в себя?! – против своей воли обрадовалась Глаша.

– Пришел в себя, но очень слаб, доктора к нему никого не пускают. Но мне передали от Асхаба записку, где он просит найти того, кто покушался на его жизнь, а этот бриллиант он передает мне в качестве оплаты, – серьезно объяснил сыщик.

– Значит, надо найти убийцу Архипа и того самого Расчленителя с Васильевского, – подтвердила Глафира, уже весело улыбаясь. – Я уверена, что эти преступления связаны между собой.

– А вот теперь расскажи мне, милочка, с чего ты это решила? – Аристарх Венедиктович уселся на стул, взял из вазочки румяное яблоко и вонзил в него зубы.

– А подскажите, Аристарх Венедиктович, в записке было указание, что делать с поисками бородки сфинкса? У нас ведь еще одно дело от каирца! – вспомнила Глафира.

Господин Свистунов махнул рукой.