Книга Судьба уральского изумруда, страница 58 – Алина Егорова

Место, в которое их привезли, выглядело едва ли привлекательнее их прежнего лагеря: та же колючая проволока, те же сараи-бараки, надзиратели. Разве что народу здесь находилось меньше, и не было видно мертвых тел.

Нине выдали кусок ткани с надписью «OST», которую следовало пришить к одежде – так помечали «работников с Востока». В пять утра подняли, построили на аппель, то есть на проверку. Держать на аппеле могли очень долго в любую погоду, и это было самым изнуряющим в лагере, изнурительнее, чем работа. Тело затекало и мерзло на утреннем холоде, от голода кружилась голова. Если надзирателю что-то не нравилось, он мог хлестнуть плеткой, так что все стояли, не шелохнувшись и не поднимая глаз, чтобы ненароком не привлечь к себе внимания. Многие не выдерживали и опускались на землю. Тогда их оттаскивали из строя в сторону, и больше в лагере их никто не видел.

На работу водили в поле под конвоем с собаками. Работа велась по сезону. В первый свой рабочий день Нина выдергивала из земли морковь и складывала ее в ящики. Морковь была крупная, аппетитная, так и просилась в рот. Только Нину сразу предупредили, чтобы не вздумала ее съесть или спрятать. Увидят – убьют. Так голодная Нина ни разу не откусила ни кусочка даже от самой захудалой морковки. Кормили в лагере раз в сутки – с утра после аппеля, если оставалось время. Давали баланду из картофельных очисток и гнилой капусты.

Нина сдружилась с полькой Эдитой. Она была старше Нины и напоминала ей сестру: такая же бойкая и заботливая. Даже исхудавшая до скелета, коротко стриженная, с ранними морщинами на загорелом лице Эдита оставалась красавицей (или это только казалось Нине?). В лагере были собраны люди разных национальностей: венгры, чехи, поляки, много русских и украинцев. Через год все стали походить на ходячие скелеты в заношенных до лохмотьев одеждах.

Однажды, когда Нине уже пошел пятнадцатый год, ее подозвал надзиратель и повел к управляющему. Девушка вся сжалась от страха, она понимала, что может запросто оказаться в крематории, как им всем не раз обещали. Управляющий, герр Грюнтер, дал ей чистую одежду и велел помыться. Это было такое же серое платье с нашивкой, но более новое. Вид платья немного успокоил Нину – ведь если бы хотели отправить ее в печь, то не стали переводить на нее одежду.

Герр Грюнтер привез Нину в деревенский дом и без всяких объяснений оставил ее во дворе. Нина видела, что за ней наблюдают из-за оконной занавески. Девушка стояла посреди двора, пока из дома не вышла пожилая женщина.

– Arbeiten! – велела она, указав Нине на сарай.

Нина каждое воскресенье стала бывать в деревенском доме, где чистила хлев, кормила свиней, убирала в саду и в доме.