Книга Смертельный инструмент ацтеков, страница 65 – Наталья Николаевна Александрова

– От них – нет, а вот от таксы… такса, между прочим, не декоративная, а охотничья собака, норная – благодаря коротким лапам она очень ловко может залезать в норы лис, барсуков и прочих зверей, которые прячутся в норах. Вообще, она очень полезная собака, что она нам и доказала той ночью. Мы его тогда еще спросили: «Как это его такса так тихо сидела в сумке, пока он ее не выпустил?» А Костя сказал, что он свою собаку выдрессировал. Ему с ней часто приходится ездить в метро, и, чтобы не было проблем, он приучил таксу тихо сидеть в сумке. Только он выпустил своего Ромуальда – так звали его таксу – как тот залаял и бросился в один из залов. Мы, разумеется, за ним… Ромуальд, хоть и на коротких ногах, вырвался вперед, мы от него немного отстали. Слышим, прибежал он в тот зал, где больше всего экспонатов пропадало, и лает там не переставая, просто заходится, сейчас, кажется, голос потеряет. Вбежали следом за ним в тот же зал – и видим такую картину. Посреди зала сидит большущая рыжая крыса, перед ней лежит ацтекское опахало из перьев, очень, кстати, красивое, а чуть в сторонке – Ромуальд, лает на эту крысу как ненормальный. Пытается подступиться к крысе – но та на него скалится, а зубы такие острые… В общем, в шахматах такая позиция называется цугцванг – ни одна сторона ничего не могла поделать. Ромуальд боялся крысиных зубов и не переходил в наступление. Крыса же не хотела бросать свою добычу, но не могла уйти с ней, потому что тогда у нее были заняты зубы и она была беззащитна перед Ромуальдом. Никогда в жизни не видел ничего смешнее. Но это положение резко изменилось, когда мы с Костей вбежали в тот зал. До этого момента Ромуальд трусил, поскольку у него не было зрителей. Теперь же на наших глазах, особенно на глазах хозяина, он должен был показать себя героем. И он бросился на крысу. Это решило исход дела. Крыса поняла, что уйти с добычей на этот раз не удастся, и бросилась наутек, оставив на поле боя опахало. Она в два прыжка добежала до батареи и скрылась за ней. Ромуальд на своих коротких ножках отстал от нее, подлетел к батарее следом и залился разочарованным лаем. В общем, той ночью мы узнали, кто так ловко расхищает музейные экспонаты. Наутро позвали музейного сантехника дядю Пашу, он перекрыл воду и снял ту батарею, за которую ночью убежала крыса. И там мы нашли крысиное гнездо. Пришлось, правда, еще стену расковырять сильно, потом заделали. Надо сказать, крыса там славно обустроилась! Выложила свое гнездо перьями из индейских головных уборов, связку веревочного письма кипу тоже растрепала и утеплила им все уголки и щелки… В общем, сделала у себя евроремонт. Наверняка приглашала к себе гостей, чтобы похвастаться. В том гнезде мы нашли почти все, что пропало в музее. Не нашли только индейский ритуальный нож и куски ацтекского черепа. Да и то сказать – зачем они крысе? На утепление гнезда они не годятся. Но музейное начальство разбираться не стало, списали все на крысу и даже выписали Косте премию – купить Ромуальду деликатесного собачьего корма. Тем более что кражи с этого дня прекратились.

– И к чему вы это мне рассказали?

– Во-первых, к тому, что после этого случая я загорелся – захотел заниматься расследованиями. В результате чего через год устроился работать в одно агентство. Правда, оно быстро разорилось, но я успел кое-чему подучиться, потом частным образом подрабатывал, а потом уж сюда, в «Следопыт», устроился. Арнольд Васильевич, конечно, людей без опыта не берет. А во-вторых – а на самом деле, как раз во-первых, – именно тогда я и видел того человека, который приходил к нам в офис чинить телефон. То есть я так подумал сначала.