Онлайн книга «Шумерская погремушка»
|
– Не буду запутывать вас лишними фактами, – проговорил Степан, как будто прочтя ее мысли. – Суть в том, что ваша погремушка, может быть, самая древняя из всех известных науке, и ее изучение может многое рассказать о корнях магии и религиозных практик. Но, может быть, самое интересное, что с ней связано… в одной из шумерских клинописных записей упомянут некий артефакт, в котором был заключен голос бога Энлиля. Там сказано, что при помощи этого артефакта можно разбудить спящего бога, и тот, кто владеет этим артефактом, – владеет миром. Так вот, у меня есть сильное подозрение, что артефакт, о котором говорится в той клинописи, это – именно храмовая погремушка, систрум или сафаиль. Такой же артефакт, как тот, который вы мне показали. «Все, пора заканчивать эту лекцию! Совершенно мне мозги запудрил!» Ксения, не скрываясь, посмотрела на часы. – Простите меня, ваша лекция, конечно, очень интересная, но я тороплюсь по делам… Степан не обиделся и смущенно проговорил: – Извините, я отнял у вас много времени. Просто очень уж увлекательная эта тема… но вы ведь пришли сюда не для того, чтобы выслушивать лекцию о погремушках? – Да, конечно. Я пришла, чтобы передать вам, что вашей тете нужна помощь. И она хочет встретиться с вами и поговорить. У нее есть какая-то важная информация. – Да, конечно! Я готов отправиться к ней прямо сейчас. Я отпрошусь у начальства… – Нет, сейчас не нужно. В клинику, где она находится, не так просто попасть. Кстати, а как вы узнали, что она в психиатрической клинике, раз с тех пор с ней не встречались? – Да, через некоторое время после бурного объяснения с Еленой я получил письмо. По почте, на адрес музея. На конверте не было обратного адреса, но я сразу узнал тетин почерк. Внутри на листочке было написано одно только предложение: «Все идет по плану». И еще там был рекламный проспект этой самой клиники. Ну, я и понял, что тетя Роза спряталась там от опасности. И ждал, что она даст о себе знать. Дождался, – Степан улыбнулся. – Так как же мы туда попадем? – Мы с вашей тетей обо всем договорились. Если вы действительно хотите ей помочь, приезжайте туда сегодня ночью. Ну, не обязательно глубокой ночью, но когда стемнеет. Я проведу вас на территорию клиники, а там нужно будет подать вашей тете условный сигнал. Только оденьтесь во что-нибудь темное и удобное. – Ну, я иногда участвую в археологических экспедициях… оденусь как в поход… – Ну, можно и так… только обувь другую – не ботинки на толстой подошве, я что-нибудь мягкое, бесшумное. На том и договорились. Ксения покинула музей, условившись встретиться со Степаном в полночь на Выборгском шоссе, неподалеку от Озерков. Уш-Кун, Серый Лис, принадлежал к племени Детей Горного Льва. Племя это кочевало в степи по берегам Евфрата неподалеку от городов Черноголовых – Ниппура, Лагаша и Суруппака. Дети Горного Льва пасли овец и коз, собирали дикий мед, иногда грабили небольшие торговые караваны. В этом году Уш-Кун задумал жениться. Ему приглянулась Су-Лала, Белая Куропатка, дочь старого Шулака. Он захотел привести ее в свой шатер, но по законам племени для этого нужно было принести отцу Куропатки дорогой подарок. Можно было добыть в западных горах шкуру снежного барса, можно было выменять на несколько козлят в племени Детей Гадюки амулет из синего камня, помогающий от ран и болезней, но Уш-Кун придумал кое-что получше. Он решил пробраться в город Черноголовых, в Ниппур, и украсть оттуда какую-нибудь диковину. Друзья и родичи отговаривали Уш-Куна. До сих пор никто из их племени не решался входить в города Черноголовых – жители городов считались злыми волшебниками, они строили огромные каменные шатры, высекали из камня огромные подобия людей и животных, ездили на повозках с колесами. Но у них в городе было множество красивых, удивительных вещей, таких вещей, которых никогда не видели степные кочевники. Люди из других племен – дети Барса, дети Сокола, дети Черной Гиены – иногда осмеливались войти в города Черноголовых и рассказывали о них такое, во что и поверить трудно. Только на ночь нельзя было оставаться в городах, после захода солнца улицы обходили стражники, и тех кочевников, которых там заставали, предавали смерти. Если Уш-Кун не побоится магии Черноголовых, если он проберется в город и вернется оттуда с добычей – все племя будет поражено его ловкостью и бесстрашием… Уш-Кун дождался сумерек, нырнул рядом с городской стеной в канал, проплыл под водой, сколько смог, и вынырнул уже внутри города. Все здесь было не такое, как в степи. Все было удивительное. Большие шатры из чего-то твердого, как камень, прямые широкие тропы между этими шатрами, многочисленные лошади и мулы, колесные повозки. Уш-Кун пробирался между каменными шатрами, высматривая, что бы похитить в городе Черноголовых – но тут мощеная тропа развернулась, и Уш-Кун увидел в просвете между каменными шатрами Черноголовых нечто огромное, как гора, но ровное и красивое, как гигантский каменный шатер. Кочевник слышал об этой рукотворной горе от тех, кому довелось побывать в городе. Это был Зиккурат, храм, в котором Черноголовые молятся своему божеству, в котором они приносят ему жертвы. Уш-Кун не мог отвести глаз от Зиккурата. Он пошел к нему, как отбившаяся от стада овца идет на зов своего хозяина. На полпути он понял, что именно там, в Зиккурате, Черноголовые хранят свои главные тайны, свои самые удивительные вещи. Значит, туда ему и следует проникнуть. Прячась за домами и пригибаясь к земле, дикарь подобрался как можно ближе к Зиккурату. Теперь он мог видеть его весь, от огромного основания до крыши, упиравшейся в самое небо. Перед входом в Зиккурат стояло целое стадо огромных каменных быков. Быки были огромны, больше любого быка, какой когда-либо топтал степную траву, больше любого животного, которого когда-нибудь случалось видеть кочевнику. И у них… у этих удивительных животных было не четыре ноги, а целых шесть! Уш-Кун загляделся на удивительных каменных быков – и едва не попался. В самый последний момент он услышал приближающиеся шаги и увидел воинов в круглых шлемах и блестящих доспехах, с обнаженными мечами в руках. Уш-Кун заметался в поисках какого-нибудь укрытия – и тут заметил большой, богато украшенный сундук, который стоял возле ступеней храма. Уш-Кун приоткрыл сундук и юркнул в него как раз за мгновенье до того, как воины в круглых шлемах заметили его. Степной кочевник перевел дыхание и возрадовался тому, что сохранил свою ловкость, не поддался магии Черноголовых. Сейчас он немного переждет и выберется из сундука… В сундуке были сложены одежды. Конечно, Уш-Кун не мог видеть в темноте, как они красивы, но ощущал их нежную, шелковистую мягкость, так не похожую на ту грубую одежду, которую носили он сам и его соплеменники. Судя по звукам, воины остановились как раз возле сундука, в котором прятался кочевник. Один из них что-то сказал на незнакомом языке, и вдруг сундук сдвинулся с места и закачался. Должно быть, его подняли и куда-то понесли. Наконец сундук поставили. Уш-Кун дождался, когда носильщики и сопровождающие их воины уйдут, и хотел уже выбраться из сундука – но тут совсем рядом снова раздались шаги и голоса многих людей. Кочевник снова затаился в сундуке, дожидаясь более благоприятного момента. Снаружи доносилось удивительное пение, певучие, ритмичные речи на языке Черноголовых. В какой-то момент все голоса стихли, наступила тревожная тишина, и в этой тишине прозвучал торжественный голос, который произнес непонятные слова: – Сафаиль рошаммон! А потом… потом послышался странный, устрашающий звук. Словно где-то поблизости рокотал гром… Уш-Кун невольно вспомнил ночные грозы в родной степи, танец ослепительных молний, вспышки яростного белого пламени, загорающиеся, как свечи, одинокие деревья… Неужели магия Черноголовых научила их приручать даже степную грозу? Рокот, раздававшийся совсем близко, испугал кочевника – но в то же время вызвал в его душе необычайный восторг, восхищение могуществом черноголовых магов… Уш-Кун не удержался, он приподнял крышку сундука и выглянул из него. Он увидел высокого человека в длинном белом одеянии, с длинной, аккуратно расчесанной и завитой красной бородой. В руке этот человек держал странную вещицу, наподобие детской игрушки – бычью голову с короткой ручкой. Краснобородый ритмично встряхивал эту игрушку – и в ответ тот мощный рокот, который слышал Уш-Кун, то усиливался, то затихал. Неужели в этой маленькой вещице скрыта магия, которая повелевает громом? Уш-Кун снова спрятался в сундук и дождался, когда Черноголовые закончили свое колдовство. Наконец в святилище наступила тишина. Уш-Кун открыл крышку сундука, выбрался наружу. Ему было непривычно оказаться в закрытом помещении, непривычно и страшно. Он вырос под вольным небом степи, под ним прошла вся его жизнь, а сейчас вместо облаков или звездного полога над головой у него был украшенный рукотворными узорами потолок. Пусть высокий, но он все равно тяжким грузом давил на кочевника. Нужно было скорее закончить начатое, украсть какую-нибудь из волшебных вещей Черноголовых и вернуться в родную степь, к своим соплеменникам… И тут он понял, что нужно украсть. Ту погремушку, в которой живет гроза. Уш-Кун видел, что верховный жрец после богослужения положил эту погремушку в ларец. Этот ларец остался здесь, в святилище. Уш-Кун нашел его, поднял, спрятал под мышку. Теперь нужно было вернуться… Но это очень непросто. Уш-Кун знал, что взять добычу – это меньшая часть дела, самое трудное – это вернуться с ней к своему племени… До вечера оставалось еще много времени, и Ксения решила его использовать для расследования. Прежде всего она выложила на кухонный стол все, что вытащила вчера из сумки злодейки Александры. Кое-что она оставила в сумке – ключи от квартиры и офиса, документы на машину. А вот визитки нужно посмотреть. И с телефоном поработать, пока он не разрядился. Ксения наскоро просмотрела визитки. Телефон потребовал пин-кода, так что придется его пока отложить. Дождь перестал, самое время сейчас съездить снова в Таврический сад и определиться на местности. |