Онлайн книга «Сокровища ордена тамплиеров»
|
Анна запустила руку в тайник и достала оттуда жестяную чайную коробку. Внутри ее что-то гремело – это были те самые Васины оловянные солдатики. Они так и пролежали здесь все эти годы. Впрочем, она приехала сюда не для того, чтобы предаваться воспоминаниям. Анна достала из пакета коробку с серебряным собором. Хоть и с трудом, злополучная посылка поместилась в тайник, и стенка встала на место. И тут Анна почувствовала затылком чей-то взгляд. – Дядя Паша? – проговорила она испуганно и медленно обернулась. У нее за спиной, на полу, полулежала огромная овчарка, положив морду на лапы, и с интересом следила за ее действиями. – Ах, это ты, Нюра! – с облегчением проговорила Анна. – Ну, ты меня напугала! Как ты тихо вошла – я ничего не услышала! Нюра внимательно слушала ее. – Вообще-то подглядывать нехорошо, – продолжила Анна. – Хотя… мы же с тобой друзья, правда? Давай договоримся – это будет нашим с тобой маленьким секретом. Собака зевнула, показав грозные клыки, встала и пошла прочь, затем обернулась и взглянула на Анну, как будто приглашая следовать за собой. – Ну да, пошли чай пить, дядя Паша небось уже все приготовил… Через час, уезжая из Озерков, Анна думала, что нашла для серебряного собора очень надежное место. Мало того что его очень трудно найти, так еще и дядя Паша, и особенно Нюра ни за что не пропустят в старый дом чужого человека… Через несколько лет после казни последнего Великого магистра на околице маленькой бретонской деревушки появился всадник на гнедом коне. Всадник этот был до самых глаз закутан в черный плащ, и сам он, и его конь были утомлены долгой дорогой. Подъехав к таверне, над дверью которой красовалась вывеска с тремя несколько кривобокими коронами, всадник спешился, отдал поводья горбатому крестьянину и вошел в таверну. Хозяин таверны, медлительный толстяк с обширной лысиной, двинулся навстречу посетителю и, угодливо кланяясь, проговорил: – Прошу пожаловать, добрый господин! Вижу, вы устали и проголодались, так что толстяк Гийом о вас позаботится. Я только вчера зарезал отличную свинью и могу угостить вас отменной вырезкой и пирогом с требухой. И добрый сидр у меня тоже найдется. Ну, и блины, само собой, – мы же в Бретани, добрый господин, а в Бретани ни одна трапеза не обойдется без блинов! – Мне не до блинов! – резко ответил кабатчику господин в черном. – Меня должны здесь ждать друзья. – Друзья, добрый господин? – Глаза кабатчика забегали. – Вы видите, у меня совсем пусто, ни одного гостя, так что не знаю, о каких друзьях вы изволите говорить. – Не болтай ерунды, толстяк! – Гость сурово сдвинул брови. – Вначале было слово, затем – дело, а после – воздаяние! – Давно бы так, добрый господин! – Лицо кабатчика расплылось в улыбке. – По дорогам ходит много разного люда, никогда нельзя быть уверенным, что видишь перед собой друга. Вас и вправду ждут, господа уже собрались! С этими словами кабатчик развернулся и все так же неспешно поплелся в глубину своего заведения. Зайдя за стойку, он отодвинул в сторону пивной бочонок. В полу под этим бочонком оказался люк. Кабатчик с неожиданной для своей комплекции ловкостью нагнулся, откинул тяжелую крышку люка и повернулся к своему гостю: – Пожалуйте в подпол, добрый господин! – Что я – церковная мышь, чтобы ютиться в погребе? – недовольно проворчал гость. – Лучше быть живой мышью, чем мертвым львом! – отвечал ему кабатчик. – Да ты, братец, философ! – проворчал гость и начал спускаться по сырым каменным ступеням. Кабатчик дождался, когда голова приезжего скрылась под полом, и захлопнул крышку люка. Спустившись по ступеням, господин в черном оказался не в обычном винном погребе, какой обыкновенно бывает устроен под любой таверной, а в просторном помещении со сводчатым потолком, освещенном несколькими факелами, укрепленными на стенах. Стены этого помещения были украшены рыцарскими гербами, а в середине его стоял длинный дубовый стол, окруженный двенадцатью креслами из черного дерева. Одиннадцать кресел были заняты, двенадцатое, во главе стола, пустовало. Человек в черном, ни на мгновение не задумываясь, подошел к столу и сел в пустующее кресло. Пожилой рыцарь с длинной седой бородой, занимавший кресло на другом конце стола, сурово взглянул на пришельца и проговорил гулким голосом, словно исходящим из железной бочки: – Кто ты и по какому праву пришел на наше собрание? – Я пришел на это собрание, – ответил ему человек в черном. – Я пришел, потому что вначале было слово, затем – дело, а после – воздаяние. И для этого воздаяния собрались мы сегодня за этим столом. – Пусть ты – один из нас, – проговорил бородач своим гулким голосом, – но ты так и не ответил, кто ты такой и по какому праву занял место во главе нашего стола. – Имя мое мало что скажет вам, господа, – человек в черном оглядел остальных. – Я живу столь долго, что сносил множество имен, как другие снашивают множество башмаков. А право на председательское место мне дает вот это… С этими словами он поставил на стол тяжелый мешок, развязал его завязки, и присутствующие увидели на столе массивный серебряный ларец, похожий на готический собор, украшенный богатой резьбой. – Узнаете ли вы, братья, эту реликвию? – Да, мы ее узнаем, – ответил за всех бородатый рыцарь в великом смущении. – Но как она оказалась у тебя, брат? – Граф де Лотрек вручил мне эту реликвию перед тем, как отдать себя в руки короля. Он еще какое-то время помолчал, дабы все участники тайного сборища могли разглядеть ларец, а затем проговорил: – Вы знаете, братья, как важна эта реликвия для нашего ордена. Пока ларец в наших руках, наш великий орден жив. Пусть на земле останется всего несколько тамплиеров, пусть даже один, самый последний, но если ларец у него – значит, орден все еще существует. Но вот если ларец попадет в руки наших врагов… Он не договорил, но всем присутствующим и без того был ясен смысл его слов. – Мы выслушали твои слова, – проговорил седобородый рыцарь. – Мы понимаем содержащуюся в них истину. Но мы, представители лучших дворянских родов Франции, не можем допустить, чтобы во главе нашего стола сидел тот, чье имя нам неизвестно. – Что ж, это ваше право. Я уже сказал вам, что прожил на свете очень долго и за это время носил много имен. Сейчас друзья знают меня под именем граф Сен-Жермен… Присутствующие удивленно переглянулись, кое-кто тревожно зашептался. – Мы слышали это имя, – произнес наконец седобородый. – Мы много удивительного слышали о тебе, брат. Десятой части того, что мы слышали, хватило бы, чтобы питать к тебе уважение. Достаточно уже того, что к тебе был благосклонен покойный Великий магистр. Мы принимаем тебя, брат, и признаем твое право на место председателя. Но раз уж ты его занял – скажи нам, что следует делать, чтобы сохранить орден Храма Господнего и великое дело, которому посвятили себя братья-тамплиеры? Весь мир ополчился на нас во главе с французским королем, папа, который прежде был нашим защитником и покровителем, поддался на уговоры Филиппа и встал на его сторону. Как же мы сможем продолжить наше святое служение, не имея ни верных людей, ни надежных пристанищ? – Не все так плохо, – ответил ему человек в черном. – Король Португалии, многим обязанный нашему Великому магистру, мир праху его, сохранил в пределах страны наш орден, дав ему другое имя. И в других католических странах остались люди, верные нашему ордену. И есть еще тайные убежища, подобные тому, где мы сегодня собрались. Главное – дело нашего ордена живо, в каждой стране, в каждом городе, в каждой провинции есть наши тайные сторонники. И самое главное – нам удалось сохранить эту священную реликвию ордена, – он указал на серебряный ларец. – Значит, мы должны затаиться и ждать, когда для нас наступят лучшие времена. И еще… мы должны беречь этот ларец как зеницу ока. Беречь, чего бы это нам ни стоило. Даже если кому-то из нас придется заплатить за это своей жизнью… Дарья Салтыкова пришла на работу страшно злая, и тому было несколько причин. Во-первых, сегодня был понедельник, а все знают, что утро понедельника для человека, который вынужден ходить на работу, является самым отвратительным временем. Позади выходные, а впереди – долгая, нудная рабочая неделя, конца ей не видно. Во-вторых, собственно выходные выдались у Дарьи скучнейшие, вспомнить было совершенно нечего, рассказать подружкам – тоже. В-третьих, в пятницу она ужасно испугалась звонка этой заразы Анны. Анна держалась уверенно, поминала какую-то статью Уголовного кодекса. А что, с этой сволочи все станется… Дарья сгоряча позвонила Николаю и нарвалась на такой мат! «Отвали от меня срочно, – шипел Дубонос в трубку, – чтобы я тебя больше никогда не слышал и не видел! Еще не хватало, чтобы эта баба накатала на меня телегу в управление, сейчас с этим строго. Никто прикрывать не станет – турнут из полиции, и все!» И под конец обозвал Дарью неприличными словами. Она тоже выговорила в пикающую трубку несколько таких слов, услышав которые ее, с позволения сказать, жених Вадик если бы не упал в обморок, то изменился в лице. Ну и урод этот Колька Дубонос, ну и трепло! Сам же уговорил ее на вечеринке одноклассников, куда Дарья пошла, чтобы похвастаться близкой свадьбой, сам распинался, какой он крутой, и утверждал, что выманить кольцо у бывшей женушки Вадима ему все равно что бутылку пива выпить! Считай, говорил, что то колечко уже у тебя на пальце, думай, говорил, как расплачиваться со мной будешь! Договоримся, Дарья отвечала, как только, так сразу. И что вышло? Да ничего у этого придурка не вышло! Только такой козырь дал этой сволочи против нее, Дарьи! |