Онлайн книга «Тайна старой газеты»
|
Выходит, за этой чугунной дверцей скрыто что-то важное? Только бы открыть ее, только бы проникнуть внутрь… Но как? Посветив на дверцу телефонным фонариком, она разглядела, что на ней выгравированы буквы старого русского алфавита, но тут совсем рядом раздался неприязненный голос: – Что вы тут делаете? Надежда вздрогнула и обернулась. У нее за спиной стоял не кто иной, как электрик Иван Сергеевич, он же яйцеголовый Журавлик… Оставалось надеяться, что он не узнает Надежду в темной нише, обмотанную шарфом и с поднятым воротником. Тем не менее риск был, и большой… – Я туалет искала… – прогундосила Надежда Николаевна простуженным голосом. – Я думала, здесь туалет… – Нет здесь никакого туалета! – отрезал Журавлик, продолжая подозрительно смотреть на Надежду. – Ах, нет? – пролепетала она, изображая полный кретинизм, и протиснулась мимо Журавлика, опустив глаза и придерживая шарф рукой. – Извините, я думала, что это здесь… Журавлик все еще следил за ней. Неужели он ее узнал? Неужели маскировка не сработала? Она смешалась с группой экскурсантов и при первой возможности покинула музей. – Что же вы не дождались конца экскурсии? – с подозрением, как показалось Надежде, спросила дама, продававшая билеты. – Не понравилось? – Утюг дома забыла выключить, – буркнула Надежда Николаевна. – Как бы чего не вышло… Дородный господин в богатом камзоле шел по рынку, с любопытством поглядывая по сторонам. Чего только здесь не было! На одних столах и прилавках разложены чудесные засахаренные фрукты, бахлава и удивительные пряности, распространявшие вокруг острые волнующие ароматы. На других – удивительные изделия золотых дел мастеров, ожерелья, перстни с самоцветными камнями. Тут же разнообразные флаконы с благовониями и притираниями, ножи и кинжалы в драгоценных чеканных ножнах, многочисленные шкатулки и табакерки – золотые и серебряные, черепаховые и из слоновой кости, инкрустированные перламутром и всевозможными каменьями. Известное дело – восток! Яркий, богатый, безалаберный! Дородный господин приехал в этот город не для потехи, а по поручению великой императрицы, но грех не использовать свободное время к своей пользе и удовольствию… Следом за вельможей поспешал слуга – крепкий плечистый парень по имени Пантелей. Парень был немым от рождения, но это скорее достоинство, нежели недостаток. Пантелей нес изрядных размеров кофр, куда складывал все, что его господин изволил купить. Здесь были и экзотические лакомства, и украшения, и пара прекрасных кинжалов… Вельможа остановился перед очередным лотком, на котором были выставлены разнообразные шкатулки и табакерки, и приметил маленькую черепаховую шкатулку, отделанную золотом и перламутром. Казалось, в ней не было ничего особенного, но отчего-то она привлекла его внимание. Он взял шкатулку в руку, приоткрыл… и в то же мгновение ему показалось, что на рынке наступила удивительная тишина – замолчали шумные торговцы, перестали лаять тощие бездомные собаки, прекратили свое гортанное воркование пурпурные горлинки, даже ветер стих, и облака замерли на небе. В шкатулке лежали два кубика из черного вулканического стекла. На гранях одного были вырезаны открытые глаза, на гранях другого – ладони… Вельможа закрыл шкатулку и заявил: – Беру! Сколько это стоит? Торговец, жирный левантиец в пестром тюрбане, неожиданно скривился и назвал несусветную цену. – Что так дорого? – проговорил вельможа. – Дорого – так не бери! Но вельможа махнул рукой и протянул деньги: – Где наша не пропадала! Едва вельможа со слугой скрылся в толпе, к лотку подошел старик с пергаментным от возраста лицом, маленькой седой бородкой и голубыми глазами и спросил: – Где они? – Прости, эфенди… – торговец почтительно поклонился. – Их купил какой-то русит… – Как – купил? Я ведь велел тебе не продавать! – Я не хотел, эфенди! Я назвал немыслимую цену, но он все равно купил, даже не стал торговаться… – Что же ты натворил, несчастный… а впрочем, ничто в этом мире не делается помимо воли Всевышнего… Говоришь, это был русит? – Да, важный русит, с ним еще был немой слуга… Чтобы не маячить на остановке, Надежда прошла на всякий случай пару кварталов от музея и только потом позвонила Лиле. Долго никто не брал трубку, потом пришла эсэмэска: «Прекратите трезвонить! Я на пресс-конференции». «Пошли эту конференцию на фиг, – отстучала Надежда, – ты мне нужна срочно!» Через некоторое время Лиля перезвонила и полушепотом произнесла: – Слушайте, вы соображаете, что делаете? Я же работаю! – А я тут груши околачиваю! – завелась было Надежда Николаевна, но тут же прикусила язык. Ну да, сейчас эта зловредная Лилька скажет, что именно этим Надежда и занимается, то есть просто выдумывает себе занятие от нечего делать. Она хотела в сердцах отсоединиться и больше никогда-никогда не обращаться к этой… к этой… Но очевидно, Лиля вспомнила, сколько интереснейших материалов заполучила благодаря Надежде, и усовестилась. А скорее всего поняла, что если сейчас повесит трубку, то источник материалов исчезнет навсегда, как исчезает вода в пустыне. А этого Путова боялась больше всего, потому что, зная Надежду, не сомневалась, что та найдет кого-нибудь другого и будет передавать информацию ее, Лилиным, конкурентам. Перед тем как нажать кнопку «отбой», Надежда Николаевна чуть помедлила, и оказалось, что очень правильно сделала, потому что в трубке послышались шаги, скрип двери, а потом Лилька нормальным голосом сказала: – Ну ладно, рассказывайте, что нужно? Надежда вкратце поведала ей про поэта Арсения Двоемыслова, про дядю, который работал всю жизнь в его музее, и про яйцеголового Журавлика, который устроился в этот же самый музей электриком и топчется возле лаборатории Двоемыслова, охраняя ее получше служебной собаки. – Обязательно нужно туда попасть! – втолковывала Надежда Николаевна. – Чтобы обследовать ту часть лаборатории, куда экскурсантов не пускают. Только сделать это надо быстрее, потому что… – Ну что еще за спешка… – проворчала Лиля. |