Онлайн книга «Секрет золотой карусели»
|
Как ни странно, но собралась я быстро, возможно оттого, что душевая кабинка оказалась замечательной, и я быстро пришла в себя, постояв под сильными струями горячей воды. Маруся уже стояла у дверей, сжимая в зубах поводок, но я объяснила ей, что ухожу по делу, а ей придется остаться дома одной. Собаченция очень обиделась и ушла грустить под кровать. А я отправилась в галерею. Там было ощущение разгрома, на полу – грязные следы, многие картины сняты со своих мест и составлены возле стен. Милана, растрепанная, с одним накрашенным глазом, стояла посреди зала. Увидев меня, она скривилась и проговорила: – А, вот и ты… вы… – Так что случилось-то? – К нам в галерею этой ночью влезли воры. – И что – много унесли? – Да нет, немного. Одну работу. – Ну, ничего страшного… а при чем тут я? – При том, что они украли твою работу. «Старый дом с башенкой». Больше ничего не пропало. Тут в зале появился Бобрик, улыбнулся мне и сказал: – Это доказывает, что у воров хороший вкус. Милана поморщилась и процедила: – Тебе бы все шутить… Она повернулась ко мне и добавила: – Тут с тобой… с вами один человек хочет поговорить. Он в моем кабинете сидит. Милана показала на белую дверь, на которой был нарисован голубой глаз с длинными ресницами. Я переглянулась с Мишкой, он едва заметно мне подмигнул, затем толкнул эту дверь, и я вошла в кабинет. За Миланиным столом сидел маленький человечек с веснушчатой физиономией и блекло-голубыми глазками. Такого цвета глаза бывают обычно у кукол. Он и вообще был похож на большую куклу, на целлулоидного пупса – у него были маленькие ручки, которые чинно лежали на столе. А под столом я увидела маленькие ножки в ботинках детского размера, которые едва доставали до пола. «Интересно, – подумала я, – с какого это перепуга Милана уступила этому пупсу свой кабинет?» И тут же получила ответ на этот вопрос. – Капитан Серов, – представился человечек и уточнил: – Отдел по обороту художественных ценностей. – Екатерина Угрюмова, – представилась я в ответ. – Угрюмова? – переспросил он разочарованно. – Но мне нужна Екатерина Плотицына. – А, так это я и есть. – А вы говорите – Угрюмова. Вы уж определитесь! Поскольку он не предложил мне сесть, я сама придвинула себе стул, уселась поудобнее и только тогда ответила: – Сейчас я – Угрюмова, по мужу, а Плотицына – это моя девичья фамилия. – Ах, девичья! – Он облегченно вздохнул: – Интересно, интересно… Так это вашу картину украли? Значит, вы свои картины подписываете девичьей фамилией? Как бы псевдоним? – Как бы нет. Когда я писала эту картину, я еще не была замужем. И подписала ее своей собственной фамилией. – Сама того не осознавая, я разговаривала с ним спокойно и терпеливо, как с маленьким ребенком. В соответствии с его внешним видом. – Интересно, интересно… а теперь вы подписываете картины своей новой фамилией? – Теперь я их никак не подписываю. Я уже очень давно не занимаюсь живописью. С тех самых пор, как стала Угрюмовой. То есть с тех пор, как вышла замуж. На самом деле еще раньше, но я решила не уточнять. – Интересно, интересно… а почему, если не секрет? – Он продолжал задавать вопросы с упорством бормашины, которая сверлит и сверлит зуб, невзирая на протесты пациента в кресле. |