Онлайн книга «Медальон Распутина»
|
Приблизившись, девушка разглядела каменный склеп с заржавленной железной дверью, на которой висел амбарный замок. К нему-то и вели ее кладбищенские жители. Васильич первым подошел к склепу, поколдовал над замком — и он удивительным образом открылся. — Прошу! — проговорил Васильич, распахивая перед своими спутниками дверь склепа. Девушка остановилась было на пороге. Самой, своими ногами войти в склеп… да еще с двумя подозрительными типами… Но снаружи было слишком холодно, и это заставило ее решиться. Она перешагнула порог склепа и вошла внутрь. — Дом, милый дом! — проговорил Петрович, входя внутрь. В склепе было темно, и сначала девушка не смогла оглядеться. Вскоре, однако, ее глаза привыкли к скудному освещению, и она разглядела внутреннее устройство обители бомжей. Они действительно вполне уютно обустроились в этом склепе. Перед самым порогом лежал коврик, о который, входя, они вытирали ноги и на котором было вышито слово «Welcome». В глубине находились четыре мраморных саркофага, которые Петрович с Васильичем использовали в качестве мебели. Два саркофага они превратили в спальные места, навалив на них для тепла и мягкости груды всевозможного тряпья, еще один был застелен клетчатой клеенкой, должно быть, он играл роль стола. Четвертый саркофаг был чист, но Петрович тут же сдвинул с него крышку и достал оттуда спиртовку, мятый алюминиевый чайник и пакет с продуктами. Таким образом, четвертый саркофаг оказался чем-то вроде шкафчика, где кладбищенские обитатели держали свое немудреное хозяйство, и по совместительству холодильником — учитывая царящий в склепе истинно кладбищенский холод. Девушка обхватила себя руками, чтобы согреться, но все равно стучала зубами от холода. — Сейчас, мадемуазель… — бормотал Петрович, наливая в чайник воду и пристраивая его над спиртовкой. — Сейчас… еще минутку… мы организуем чаек, и будет нам счастье… а ты, Васильич, не забыл о своей святой обязанности? — Не забыл, не забыл… — Второй бомж вытащил из самого темного угла склепа небольшую железную печурку-буржуйку, приладил к ней ржавую трубу, конец которой вывел в отверстие в стене, набил печку сухими ветками и обломками ящиков и растопил ее. Скоро в склепе потеплело. Тем временем Петрович вскипятил чайник, вытащил из саркофага три алюминиевые кружки и заварил чай. На середину «стола» он поставил свечку в самодельном подсвечнике. Ее неровный свет озарил внутренности склепа, по стенам заплясали фантастические тени. Из пакета Петрович достал буханку хлеба не первой свежести, несколько плавленых сырков, пачку печенья и кусок копченой колбасы подозрительного цвета. Разложив все это богатство на клетчатой клеенке и нарезав хлеб, он гордо проговорил: — Угощайтесь, мадемуазель! Чем богаты, тем и рады! Девушка почувствовала вдруг зверский голод, и, хотя угощение бомжей выглядело не очень аппетитно, она схватила кусок хлеба и сырок, набила рот и запила все это обжигающим чаем. Постепенно она согрелась, ей стало легче. Петрович, допив свой чай и добавив еще, с интересом взглянул на гостью и спросил: — Ну как, ничего не вспомнили? — Нет, — грустно проговорила девушка. — Даже имя свое? — Даже имя… — Жаль! Надо же нам как-то к вам обращаться. |