Онлайн книга «Кубок королевы Розамунды»
|
— Загляделся? — раздался рядом с Дроновым насмешливый голос. Дронов вздрогнул и обернулся. Рядом с ним стоял Перегуд. На его морщинистом лице играла горделивая улыбка, с какой родители любуются своими красивыми и талантливыми детьми. — Моя коллекция! — проговорил Перегуд, обводя взглядом расставленные в павильоне диковины. — Знаешь, что это? — Откуда мне знать, — осторожно отозвался Дронов, хотя у него были догадки о назначении всех этих страшных игрушек. — Орудия пыток, — просветил его довольный хозяин. — Все подлинные, покупал по всему миру! Ну, есть и еще кое-какие диковины… свидетельства человеческого милосердия. Он подошел к витрине со сморщенными кукольными головами. — Вот это — тсантса, засушенные человеческие головы. Их с древних времен делают индейцы племени хивара и некоторые племена Новой Гвинеи. Они отрезают головы своих врагов, высушивают определенным образом и используют как амулеты. — Настоящие головы? — изумился Дронов. — Настоящие, настоящие, конечно, я подделок не держу! Сейчас, правда, доставать их стало очень трудно, власти недовольны, но сам понимаешь — все сводится к цене… Он перешел к шипастому креслу и продолжил: — Вот это — «трон милосердия», использовался в Нюрнберге во время допросов. Некоторых подозреваемых допрашивали по несколько дней, в результате они признавались в чем угодно — в сношениях с дьяволом, в полетах на шабаш… Вот это — «скрипка сплетницы», надевали на шею женщинам, которые распространяли недостоверные слухи, как сейчас говорят — фейки… а вот это — «железный аист», — он показал на конструкцию из металлического штыря с приделанными к нему кандалами. — Ну, это понятно, это обычная гильотина. Правда, не из Парижа, из Авиньона. Хотел я раздобыть ту самую, при помощи которой обезглавили Робеспьера, но французы уперлись… говорят, национальное достояние, не продается… Перегуд подошел к железной фигуре: — А это — гордость моей коллекции, знаменитая железная дева! Внутри утыкана шипами, которые выдвигаются, если покрутить вот эти винты. Грешника заключали внутрь и поворачивали винты, так что шипы постепенно погружались в тело. А вот здесь — отдельный шип, которым жертву убивали из милости, когда она уже во всем сознавалась… большая редкость! Перегуд повернулся к Дронову и вдруг сказал ему: — Ну-ка, залезь внутрь! — Что?! — Дронов попятился. — Говорю, залезь внутрь! Мне захотелось посмотреть, как это выглядело. — Гу… Олег Викторович, да за что? Я же все сделал, как вы велели! Я же разобрался… — Да ты что такое подумал? — Перегуд поднял брови. — Что я, садист, что ли? Мне просто интересно! Залезай, залезай, сейчас же шипы в безопасном состоянии! Даже не поцарапаешься! Или ты боишься, что ли? — Перегуд насмешливо скривил рот, что было больше похоже не на улыбку, а на волчий оскал. Дронов сжал зубы и решительно полез внутрь «железной девы». Перегуд захлопнул крышку, соединил две половины саркофага и спросил: — Ну, как тебе там? — Ни… ничего! — донесся изнутри саркофага гулкий голос. — А сейчас? — Перегуд один за другим повернул винты на железной крышке. — Гудок! — вскрикнул Дронов. — Ты чего?! — Как ты меня назвал? — процедил Перегуд. — Олег… Олег Викторович, вы что? Больно же! |