Книга Комната для трех девушек, страница 119 – Анна Васильевна Дубчак

Потом, через два года, в 2016 году (квитанции нашлись в пожелтевшем конверте с изображением веточки шиповника) – еще несколько переводов, но уже с разными суммами, от двух до шести тысяч, уже на имя Саржиной Виктории Дмитриевны, проживающей по этому же адресу. И в этом же конверте почтовые квитанции на отправку посылок все по тому же адресу и на имя Саржиной. Все эти переводы и посылки отправлялись с указанием обратного адреса, того самого, московского, по которому проживали сестры. И отправителем была Вероника Супонина.

Кто же такие эти Саржины? Где-то она уже слышала эту фамилию… Может, кто-то из ее хозяев ее называл? Или Ребров?

А вот и поздравительные новогодние открытки, адресованные теперь уже Веронике и Кате от Саржиных, подписанные «д. Василий» и «т. Вика». Текст – дежурный, с пожеланиями здоровья и счастья в новом году. В одной – большой привет Александре Васильевне. Стало быть, тете сестер.

Женя сложила бумаги и фотографии снова в коробку. Надо было возвращаться на кухню, чтобы привести ее в порядок. Да и прибраться в ванной комнате надо было, постирать полотенца. А завтра уже она займется уборкой во всем доме. И тут вдруг ей позвонила Марта. Наконец-то!

– Привет, Женечка, – тихим голосом поздоровалась с ней Марта, и Женя, услышав ее голос, улыбнулась. А ведь она уже успела соскучиться по Марте, Грише и всей семье.

– Привет, Марта. Как поживаете на новом месте? Хорошо устроились? Нашли домработницу? – Она спросила это безо всякого намека на обиду, в ее вопросах не было цели как-то поддеть, уязвить родственницу, не пожелавшую взять ее с собой на новое место, а отдавшей на растерзание новым хозяевам.

– Обиделась, да? – виноватым голосом отозвалась Марта. – Мы поживаем хорошо. Да и что нам будет-то? Дом отличный, удобный, светлый, почти весь из стекла… Но я очень скучаю по нашему дому. Но еще больше – по тебе. Ты, наверное, думаешь, что мы бросили тебя, забыли, не хотели брать тебя в свою новую жизнь. Но это не так. Просто это неправильно – видеть, как на тебя пашет твоя троюродная сестра. В этом было что-то унизительное для тебя. Для нас. Думаю, мы обе это чувствовали. Грише-то все равно, он вообще толстокожий. Но ведь и он тоже, представь, скучает по тебе. И до сих пор никого не нанял. Никому не доверяет.

Женя, с которой слетела сонная оцепенелость, мгновенно взбодрилась. Словно проснулась. Уж не собирается ли Марта позвать к себе на Рублевку? И звонит так поздно, словно весь вечер долго говорили на эту тему с Григорием и пришли к выводу, что лучше Жени они все равно никого не найдут?

– Марта, у вас точно ничего не случилось? – спросила она на всякий случай.

– Нет-нет, говорю же, все в порядке.

– Если ты позвонила, чтобы позвать меня, то напрасно, я точно не поеду, – предупредила она сразу.