Онлайн книга «Во всем виноваты кувшинки»
|
– Турки отменно пекут. Про пиццу ничего сказать не могу, не пробовал, но разные там бублики с кунжутом, сдоба, бюреки… Лиза, чего такая кислая? Подумаешь, пересадка. Это же приключение, вот так к этому и нужно относиться. Что поделать, время сейчас такое, весь мир против нас ополчился, не знают уже, какие еще санкции вводить… Да куда они без нас-то? Я имею в виду русских туристов, к примеру? Но ладно, не будем о грустном. Хорошо, что мне вообще удалось купить билеты, пусть и с пересадкой. Деньги есть – не пропадем! Смотрите, какой шикарный фуд-корт, каких только ресторанов и кафе нет! Ешьте, пейте в свое удовольствие! А ты, Женя, чего сидишь такая смурная? – Да ничего я не смурная… Смотри, что с Лизой… – И Женя, забыв о приличиях, обратила его внимание на голые руки Лизы. За время полета они словно потемнели и покрылись едва заметными морщинками. – Лиза, ты прости меня, но, может, тебе обратиться к врачу? Вдруг у тебя какая-нибудь обезьянья… – Женя, что такое ты говоришь?! – воскликнул возмущенно Петр. – Девочка и без того напугана. – Лиза, ты показывалась врачу? Лиза, насупившись, набила рот огромным куском теплой пиццы и теперь смотрела на Петра выпученными глазами. – Ладно-ладно, ты ешь и не обращай на нас никакого внимания. Но это точно не псориаз, я знаю, у нас соседка была… Все-все, умолкаю, – он замолчал, реагируя на знаки, которые ему подавала Женя. После обеда вышли покурить на открытую террасу. – Молодцы, турки, знают свое дело. Курить разрешают. – Петр Михайлович, и давно вы курите? – спросила Женя. – Время от времени. Как и ты, – подмигнул он ей. – Я тоже покуриваю, – призналась Лиза. После сытной еды она заметно повеселела, и теперь с удовольствием затянулась тоненькой сигареткой. – А ты не куришь? – Решила бросить, – ответила Женя. Она хоть и не ощущала свою беременность, вообще ничего не чувствовала, кроме страха перед будущим и особенно родами, но знала, что от курения и алкоголя ей теперь придется надолго отказаться. Они сидели на удобных стульях перед стеклянной террасой, за которой открывался вид на летное поле, самолеты и голубое небо. – Что будете делать в Париже? – спросил Петр Лизу. – Не знаю… Думаю, буду много есть, спать, гулять, ездить по полям, деревням… Там живет моя бабушка. Она развлекает меня, как умеет. Не понимает, что нас разделяют два поколения. Но, думаю, время от времени я все-таки буду выбираться к своим друзьям, а там, где они живут, такие, я вам скажу, бары… Короче, оторвусь по полной. – Понятно. Что ж, наслаждайтесь, пока молодая. Я тоже в вашем возрасте кутил напропалую, много пил, курил… Но не забывайте все-таки, что Париж – наикрасивейший город, а потому походите по музеям, погуляйте по паркам… – А вы куда? – Я везу свою сноху в одну прелестную деревню, Живерни называется. Там когда-то жил знаменитый художник Клод Моне… И Петр принялся рассказывать Лизе о красотах сада Моне. Через два часа они снова заглянули на фуд-корт, подкрепились «про запас», как выразился Петр. – И как это ваш муж отпустил вас с таким импозантным деверем? – подмигнув, спросила Лиза уже в самолете, направлявшемся уже в Париж. Она говорила тихо, но Женя все равно чувствовала себя неловко. – Говорите потише, пожалуйста. |