Книга Во всем виноваты кувшинки, страница 60 – Анна Васильевна Дубчак

Помявшись несколько секунд, она, не выдержав, бросилась к Петру, они обнялись, как старые и добрые друзья.

Говорила она с приятным акцентом, слегка путая слова и сбиваясь на французские. Но с Женей они очень быстро нашли общий язык.

Эмма помогла поднять на второй этаж, где располагалась спальня Жени, багаж, после чего показала примыкающую к спальне большую ванную комнату, объяснила, как пользоваться краном с горячей водой и душем, показала шкаф с полотенцами и всем необходимым.

С какой же любовью все было подготовлено! Самым трогательным Жене показалась стопка теплых свитеров в шкафу. Пушистые, мягкие, серый, черный, красный и белый. Новые, с этикетками. Мысль о том, что эти свитера могли быть куплены задолго до ее приезда и были предназначены для другой женщины, Жене не хотелось думать.

В какой-то момент ей показалось, что ее здесь все будут любить. И Эмма, и Петр. И что окружат ее заботой. Быть может, она просто очень этого хотела и теперь малейшие знаки внимания воспринимались ею именно так – ее любили. Пусть просто как русскую гостью (это Эмма) и как жену любимого брата, сноху (Петр).

Эмма предложила Жене разобрать чемодан и разложить все ее вещи, но Женя, поблагодарив ее, сказала, что справится сама.

И хотя она устала и тело ее почему-то дрожало, может, от слабости, а может, от нервного напряжения, она все равно довольно быстро разобрала багаж, все аккуратно разложила по полочкам (в комоде она нашла два пакетика ароматных розовых саше для белья), потом приняла душ.

Живя в доме братьев Бронниковых и даже став женой одного из известных и состоятельных московских адвокатов, Женя, конечно же, могла позволить себе все самое лучшее и дорогое. Но такого мыла и шампуней, ароматных и просто каких-то невероятных, у нее не было.

Надо бы запомнить их названия, подумала она, набрасывая на плечи тяжелый длинный халат, тоже, вероятно, купленный специально для нее. Махровый, мягкий, нежного зеленого цвета, он словно обнимал ее уставшее тело.

Она замерла, представив себе, что находится в ванной комнате не одна. Что рядом с ней Борис. Что это он обнимает ее и шепчет на ухо нежные слова…

Вот оно! То самое горькое чувство, что она больше никогда не увидит его, чувство, которое она гнала от себя, заставило вдруг все вокруг стать моментально серо-черным.

Острая, как отравленная игла, мысль пронзила ее: они скрывают от меня его смерть. И Петр делает все, чтобы как-то смягчить удар, чтобы сердце ее не разорвалось, чтобы она сменила обстановку и набралась душевных сил.

И тут же ее отпустило: нет-нет, это невозможно. Если бы Борис погиб, Петр не мог бы так лучиться, улыбаться Эмме и вообще радоваться жизни. Это совершенно исключено. Вот каким она застала его в первый день, когда вернулась из Калины, было похоже на то, что Петра подкосила беда.