Книга Мелодия убийства, страница 86 – Анна Васильевна Дубчак

Послышались голоса, шаги, и в кухню вернулись мужчины. Петр о чем-то продолжал спорить с Ребровым. Однако, увидев Женю, оба замолчали.

Борис вздохнул.

– Вы даже представить себе не можете, сколько моих знакомых и друзей теперь не разговаривают со мной, – сказал он мрачно. – Сейчас такое время, когда все, как на шахматной доске, надели наконец одежды своего истинного цвета – либо ты черный король, либо – белый. Общество разделилось. Некоторые из моих прежних друзей оказались оборотнями и уехали. И Петр их прекрасно знает. И вопрос, простить ли их потом или нет, преждевременен. Вот дождемся победы, тогда и поговорим.

Борис адресовал это в первую очередь Жене, поскольку знал, вероятно, о причине спора.

– Валера парень горячий, молодой, к тому же у него нет недвижимости за границей, нет дворцов и яхт, а у моего брата во Франции дом, он переживает, я прав?

– Да ничего я не переживаю, – отмахнулся от Бориса Петр, нахмурившись. – Отберут дом там, куплю где-нибудь в теплых краях здесь, у нас. Это не принципиально. Просто я считаю, что многие уехали на эмоциях, испугавшись. И может, уже сожалеют, что поступили так, а не иначе. И нельзя вот так всех грести под одну гребенку. Надо разбираться в каждом отдельном случае.

– Да крысы все они! – воскликнул Ребров. – И не какие это не эмоции, а самая настоящая трусость.

– Да они вернутся, – сказал Луговой. – Я в последнее время так много читал про нашу эмиграцию…

– Борис Михайлович, что мне сейчас делать? – Этот вырвавшийся из сердца тревожный вопрос Макса Шахлевича заставил споривших прекратить разговор о политике. – Я же вижу, никто мне не верит, что это моя жена. Но все же можно проверить! У моей жены на шее, прямо под волосами есть маленькая розовая родинка, похожая на горошину, на розовую жемчужину. Не могу сказать, когда я видел ее последний раз, мы с ней не очень-то ладили в последнее время, если вы понимаете, о чем я… Но если родинка там, значит, эти Пожаровы морочат мне голову. Значит, им что-то от меня надо. И, получается, они связаны с убийством этой Анны.

Луговой с Ребровым переглянулись.

– Это я, женщина, должна познакомиться с ней и все выяснить, – сказала Женя. – Никто из вас не имеет права даже приблизиться к ней, у вас нет никаких оснований для этого. Пожаров, как я поняла, известный в области бизнесмен, человек серьезный, богатый. Вы простите меня, Макс, но, скорее всего, вы ошиблись, и Пожарова не может быть вашей женой. Возможно, вы сейчас находитесь в таком состоянии, что видите то, что хотите (или боитесь) увидеть. Вот и сегодня, увидев женщину с такой же прической, как у Ольги, и такого же оттенка, вы решили, что это она. У вас сейчас все обострено, вы сами как оголенный нерв. И поскольку ваша жена пропала, она вам может повсюду мерещиться. А вы как думаете? – Женя обвела взглядом всех присутствующих.

Луговой посмотрел на Бориса, пытаясь понять его реакцию на предложение жены.

Борис задумчиво уставился на стену. Но по его виду нетрудно было догадаться, что он в замешательстве, что ему меньше всего хотелось бы, чтобы его беременная жена во что-то ввязывалась.

– Если бы Женя была его дочерью, – хохотнул Петр, – он бы не разрешил ей, да и вообще, отослал бы ее спать и не слушать разговоры взрослых.