Книга Назначаю тебя палачом, страница 83 – Анна Васильевна Дубчак

Сна нет. Не спас и укол. Женя ушла, решив, что я буду спать. А я зачем-то достала свой дневник и теперь вот пишу. Может, это и неплохо. Когда-нибудь с интересом перечитаю хронику этого невероятного января. Причем буду перечитывать, когда у меня будет все хорошо, когда все мои тревоги останутся позади. Конечно, сейчас у меня в голове каша. И хотя Денис и сказал мне, что завещание не успели составить, кто знает, может, Финягин сделал это за его спиной? Дотошный Денис, привыкший в каждом документе видеть подвох, заморочил ему голову советами, затянул с этим делом, и тут, может, курочка Клара подсуетилась, напомнила своему любовничку о том, что ребеночек на подходе, вот он и отправился к нотариусу… Ну и что? Все равно я, вдова, являюсь наследницей. И, если что, Борис Бронников мне поможет оспорить завещание.

Мне стыдно, да-да, мне ужасно стыдно, что я пишу эти строки сейчас, когда мой муж, вернее уже его тело, находится в морге, но это же мой дневник, и хотя бы здесь могу быть самой собой и говорить правду о своих чувствах.

Виктора нет в живых. Его нет! И меня раздирает дикое желание рассказать той же Жене, каким был Финягин, каким невыносимым был! Говорят, что о мертвых надо говорить либо хорошее, либо вообще ничего не говорить, но почему? А я бы рассказала! Как мучил меня, причем с самого начала наших отношений. Как назначал свидания и не приходил, как устраивал мне какие-то психологические проверки, проверяя меня, как он говорил, «на прочность». На самом деле он просто искал покорную женщину, куклу для битья, существо, на котором можно вымещать все свое раздражение и злость.

И нашел. И я повелась. Увидела в нем сильную личность, за которую захотелось ухватиться и держаться. Глупая была. Да я ли одна такая?

Вот мне интересно, как он относится к своей беременной курочке? Так же изводит ее своим дурным настроением, хамит ей, говорит гадости, замахивается на нее, дает пощечины? Или, наоборот, бережет ее, беременную, заботясь прежде всего о своем ребенке. Пылинки с нее сдувает, горы золотые обещает, пусть… Но вот когда она родит, не поступит ли он с ней так же, как и со мной?

Боже… Я пишу о нем так, словно он жив… А ведь его нет. И Клара, должно быть, уже об этом знает. Клара… Что она теперь будет делать без Виктора? Купил ли он ей квартиру? Во всяком случае, живут они в их московской квартире, которая, кстати говоря, оформлена на меня. Живут… Да нет, теперь уже жили. Не могу заставить себя думать о нем в прошедшем времени.

А ребенок? Получается, что он, еще не родившись, стал уже наполовину сиротой? И на что она будет растить его (или ее)?

Мне вдруг стало жаль ее. В сущности, что плохого она мне сделала? Финягин увидел ее, она ему понравилась, роман закрутился… Ей предложили определенный уровень жизни, который ей подошел, она согласилась. Понимала ли она, зачем она ему? Может, и понимала. Кто знает, в каких условиях она жила до этого?

Ох, что-то я не о том думаю. Вместо того чтобы думать о себе, переживаю об этой бедной беременной курочке.

А что Сережа? Где он? Мои мысли снова и снова возвращаются к нему.