Книга Смертельные объятия, страница 101 – Анна Васильевна Дубчак

Изменил он свое отношение и к Реброву и был благодарен ему за помощь. Если бы не Валерий, не нашли бы пакет с уликами в лесу, не появился бы в деле новый свидетель — жених Карины, Краснов. Нет, конечно, рано или поздно и на него бы вышли и допросили, но все же лучше, когда тебе помогают.

Ребров нашел Краснова, а люди Кузнецова проверили его алиби, которое подтвердилось, что позволило, в конечном счете, сузить список подозреваемых в убийстве.

Тот факт, что Вадим Краснов ни слова не сказал, а значит, и не знал о романе своей невесты с Льдовым, в очередной раз поставил под сомнение показания Алевтины Гороховой. С каждым днем Иван все больше и больше начинал сомневаться в виновности Льдова, но только какое это уже имело значение для следствия? Ничего нового-то в деле не появилось! Человек в балаклаве не вычислен! Оставалось радоваться уже тому, что Горохова жива, что ее хотя бы не убили.

Нестыковки в деле могли быть расценены как зацепки. Первое — это расположение ран на теле погибшей, сплошное несоответствие. Второе — признаки того, что с трупа пытались смыть кровь. Зачем?! Словно убийца сначала планировал сам обмыть тело и похоронить где-нибудь в лесу, а потом по какой-то причине передумал. Но это же полный бред! Клиника!!! Однако пакет просто набит влажными окровавленными тряпками, и кровь на них принадлежит Карине Жуковой, это факт!!! На самом пакете отпечатков нет, значит, убийца действовал в перчатках. Да и в доме Льдова следов посторонних нет. Все, к чему мог бы прикоснуться убийца — ручки дверей, какие-то предметы, краны в ванной комнате или в кухне на посуде, — было покрыто отпечатками пальцев самого Льдова и его домработницы. И нож! Вот на нем были просто идеальные, четкие следы хозяина дома. Но и это можно было объяснить — ведь только ради этих отпечатков и был задуман этот чудовищный спектакль по уничтожению Льдова!

Кузнецов, приехав в больницу, первым делом вытащил на безлюдную лестницу парня, который должен был охранять Горохову, и прошипел ему на ухо все, что он о нем думал. Едва удержался, чтобы не врезать ему кулаком под дых! Потом, пригрозив ему увольнением, вошел в палату к Алевтине. Она уже очнулась и теперь лежала под капельницей, приходила в себя после пережитого потрясения.

Увидев Ивана, она слабо улыбнулась.

— Как хорошо, что вы здесь…

— Расскажите, что с вами случилось.

Он не мог не полюбоваться ею — белокожая брюнетка с большими голубыми глазами. Это сейчас ей нездоровится и она вся на нервах, потому и выглядит соответственно. Под глазами залегли фиолетовые полукружия, губы пересохли и побледнели, волосы разметались по жидкой подушке, тонкая и какая-то беззащитная шейка ушла в широкий ворот застиранной больничной рубашки. А если ее подлечить, успокоить, припудрить, подрумянить и приодеть, она же станет настоящей красавицей! Вот об этом и собирался ей сказать, чтобы как-то подбодрить ее, во-первых, во-вторых, хотя бы таким образом извиниться за ненадежного охранника. Но вместо этого он буквально взорвался накопившимися вопросами, задавая их холодным, строгим тоном. Как будто бессознательно срывал на несчастной девушке свою досаду на зашедшее в тупик расследование.