Книга Смертельные объятия, страница 40 – Анна Васильевна Дубчак

— Ну не мог он убить! Его подставили! Поверьте мне! Я знаю его не первый год. Это я вытащила его из глубокой депрессии, это только благодаря мне он вообще остался жив. Он же перестал есть и просто хирел, как цветок, который давно никто не поливал. Он был истощен работой! Он ничего не хотел. Сколько я его знаю, в его доме никогда не было ни одной девушки. Он был всегда откровенен со мной, для этого я и была ему нужна. Я, которая никогда не интересовала его как женщина, была тем единственным человеком, с которым он мог поделиться абсолютно всем. Это же он сам мне рассказал про Соню.

— Но если так, то кто же мог его подставить?

— Тот, кто ненавидел его, кто знал о его хрупкой психике, кто захотел вывести его из игры, то есть из бизнеса. Я почему-то уверена, что этот человек, настоящий убийца, или тот, кто нанял убийцу, просто увидел в Льдове соперника. Льдов мешал ему или перешел, как говорится, дорогу. Хотя, с другой стороны, Льдов же умнейший человек, опытный инвестор, он инвестировал в самые, казалось бы, рискованные проекты и никогда не прогадывал. Он верил в людей, в их талант, ценил за оригинальность мышления, чувствовал перспективу. Господи, что это я говорю о нем в прошедшем времени?!

— Считаешь, что эта подстава связана с его бизнесом? Но если так, то с кого начать? Ты можешь мне назвать хотя бы несколько фамилий, чтобы мне было от кого оттолкнуться?

— Да, я назову вам одного человека, с которым вы сможете поговорить на эту тему спокойно, это его правая рука, честнейший и преданный Матвею человек. Он в курсе всех его дел, и только он сможет вам в этом помочь.

Да, ее слова звучали убедительно, но что бы она сказала, если бы услышала сейчас Кузнецова?

А что рассказал ему сам Льдов в машине, когда Борис вез его в Подольск, к себе домой?

Что он проснулся утром от того, что лежит во всем мокром. Испугался, что обмочился. Да, он так и сказал, уже не смущаясь, потому что было уже не до того. Он сказал, что это чувство, гадкое чувство, он испытывал в глубоком детстве и потому не сразу понял, что это явь, а не сон. Чувство глубокого стыда за то, что он обмочился, крепко засело в его голове, и время от времени ему этот стыд и позор продолжал сниться.

Но он проснулся и увидел, что рядом с ним на подушке лежит голова девушки с перерезанным горлом. Что вся подушка залита кровью, и немного натекло под одеяло, на простыню ему под спину… И что он в постели голый, хотя привык спать в белье. Но он и тогда все еще надеялся, что это кошмарный сон.

А ведь раньше ему ничего подобного не снилось. Он мог, к примеру, увидеть во сне клубок огромных змей близко от себя, мог увидеть сырое мясо, разложенное на столе, да много чего отвратительного, что сулило неприятности, в том числе и болезнь, но чтобы приснилось убийство, труп?! Такого с ним не было.

Он сразу понял, что девушка ему не знакома. Он видел ее впервые. Молодая, красивая…