Книга Смертельные объятия, страница 91 – Анна Васильевна Дубчак

— Иван Сергеевич, — вдруг произнесла серьезным тоном Евгения, глядя на Кузнецова пристальным взглядом, — конечно, мы в курсе того, что произошло с Матвеем. И будь лично моя воля, я точно спрятала бы его, да хоть у себя под кроватью! И уж точно не допустила бы, чтобы ему, невиновному человеку, трепали нервы. Но пока что, насколько мне известно, вы не имеете права утверждать, что он, как вы изволили выразиться, скрывается от правосудия, он просто куда-то уехал, отключив свой телефон. Вы поговорили с ним как со свидетелем, после чего сами же и отпустили. А он, человек эмоциональный, испугался, да и уехал куда-то подлечить свои нервы. Вот и все!

— А почему вы так уверены, что он не виновен? Если вы в курсе, если ваш муж посвятил вас в детали, то должны знать, что в деле слишком много улик против него.

— Улик, говорите? А сколько нестыковок? Сплошной абсурд!!! И главное, у Льдова не было никакого мотива убивать несчастную девушку. Он даже не был с ней знаком! И теперь, когда стало ясно, что Горохова давала против него показания под угрозами, вы должны искать настоящего убийцу, а не тратить время на поиски невиновного. Вы же знаете, что в деле появилась новая фигура, человек в маске, который и отдавал приказания Гороховой. Да он чуть не убил ее!

— Значит, так, — проговорил Иван, совершенно сбитый с толку, — если вы скрываете от меня местонахождение Льдова…

Он намеревался продолжить фразу: «…то совершаете преступление!», но вместо этого сказал:

— …и можете связаться с ним, то спросите его, кого конкретно он подозревает!

— Если бы он это знал, если бы подозревал кого-то, то, согласитесь, либо сказал бы вам лично во время вашей встречи или нашел бы другой способ сообщить вам важную информацию. Но у него нет врагов, понимаете? А если бы он узнал, что наговорила на него его домработница, обвинив его в убийстве, то вообще потерял бы веру в людей. Страшно даже представить себе его реакцию на это предательство и подлость.

И вдруг без всякого перехода спросила его:

— Как вам кофе? Нравится?

— Да ничего… Спасибо. А почему вы спрашиваете?

— А теперь представьте себе, что это вы проснулись утром и обнаружили рядом с собой в постели мертвую девушку, которую кто-то зарезал, как поросенка. Как бы вы себя повели? Вот вы никого не убивали, а все улики — против вас!!! Согласитесь, что с этого момента вся жизнь для вас превратится в настоящий ад! И тогда ни вкуса кофе, ни запаха травы в саду, ни пения птиц вы бы уже не замечали, не правда ли? Весь мир почернел бы для вас. И вы начали бы лихорадочно искать в своем окружении людей, которые вас знают и которые поверили бы в вашу невиновность. Ведь только на них и надеялись бы. Но вы — следователь, законопослушный человек, и вы как будто бы должны были сразу пойти в полицию и все рассказать. И как вы думаете, что бы тогда с вами было? Вас тотчас арестовали бы, посадили в СИЗО и, поскольку вы бы стали единственным подозреваемым, потому что так проще всего для следователя, все улики, даже несущественные, были бы обращены против вас. Скажите, я не права?