Книга Декорации смерти, страница 74 – Анна Васильевна Дубчак

На кухне она приготовила еще один чай, только теперь не с малиной, а с лимоном, отрезала кусок кекса и принесла Павлу. Находясь в постоянном напряжении рядом с Журавлевым с временно атрофированным чувством голода, да и вообще напрочь забыв о том, что больной должен усиленно питаться, что одними фруктами и кексом пациента не накормить, Женя, опомнившись, сунулась к холодильнику, но там, как это часто бывает у неженатых и не очень хозяйственных мужчин, было практически пусто. Варить бульон было не из чего, для этого надо было для начала купить курицу и дождаться, пока она приготовится. Оставался один беспроигрышный вариант – заказать еду из ресторана. Вот в этом у Жени был большой опыт.

– Паша, я пока не знаю, какую еду ты любишь, поэтому подскажи мне, что заказать.

– Да мне одного кекса хватит, Женечка. Да и аппетита нет.

– Паша, пожалуйста! Разве тебе не хочется поскорее выздороветь? А для этого надо подкрепиться как следует. Что ты любишь? Домашние котлеты? Отбивные? Может, борщ? Чем ты вообще питаешься?

– Пельменями и сосисками, – улыбнулся Павел.

Женя заказала жаркое, куриную лапшу, салат из баклажанов, дождалась, когда заказ привезут, проследила, чтобы Павел поел, потом уложила его спать и поехала домой.

Ну какая из меня актриса? Поначалу меня эта тема забавляла и сильно отвлекала от всего того, что временами превращало мою жизнь в кошмар. Все эти так называемые панические атаки одолевали меня по ночам, и тогда, мучась бессонницей, я хотела только одного – чтобы мою память стерли из моего сознания как ластиком. Вот не было ничего. Совсем. И не беда, что я находилась в зависимости от Олега. Мы с ним уже как-то приноровились друг к другу, и он, к счастью, уже свыкся с тем, что между нами ничего не может быть. Больше того, он на самом деле стал относиться ко мне как брат. Вот так бескорыстно заботиться обо мне мог только близкий родственник или страстно влюбленный в меня мужчина. И хотя у меня тогда и было двое мужчин – Олег и Саша, Олега я воспринимала серьезнее, чувствовала, что он навсегда в моей жизни, что так же, как я нуждаюсь в нем, он, одинокий и несчастный, в сущности, человек, нуждается во мне.