Книга Маленький дорожный роман, страница 113 – Анна Васильевна Дубчак

Она могла бы разыграть целый спектакль, чтобы вызвать у него, у мужчины, жалость к себе. Рассказать какую-нибудь историю, чтобы выставить себя жертвой. Попросила бы его остановить машину, вышла бы и по-настоящему разрыдалась. И таксист, даже и не подозревая, что его разыгрывают, тоже вышел бы из машины, чтобы успокоить несчастную женщину. И он обнял бы ее. Да, обнял. И вот тогда между ними могло бы возникнуть притяжение, магнетизм, та самая химия или физика, не важно, но они оба могли испытать желание. Разве так не бывает? Быть может, Саша хороша собой, привлекательна. А если она готовилась к этой встрече, то могла бы и одеться как-то особенно, как умеют это делать женщины, желая вызвать к себе определенного рода интерес. Летом, когда тепло, это вообще нетрудно. И сцену эту с рыданием можно было устроить не в Москве, а где-нибудь за городом, в тихом месте, куда она якобы и отправлялась… Она могла бы рассказать об изверге муже, который ее бьет или унижает… Но между ними точно что-то вспыхнуло, иначе Борисова ограничилась бы от силы парой встреч, чтобы выяснить что-то о жене таксиста. И уж точно не снимали бы квартиру для встреч.

— Паша, говорю же — не надо! — Она отстранилась от него, чувствуя, что еще немного, и уступит. — Мне просто необходимо увидеть эту Сашу. Я хочу понять, что между ними…

— А я хочу понять, что между нами, — сказал Павел.

— Сам все знаешь и понимаешь. — Она уклонилась от ответа. — А между ними точно роман! Паша, раз уж я в Москве, и ты здесь… Я хочу сказать, что мы могли бы выяснить что-то об отце Валентины Троицкой. Как бы его найти и проведать? И заодно спросить про пистолет.

Журавлев согласился. Женя подумала, что, попроси она его отправиться с ним на Северный полюс, он сразу согласился бы. Он был влюблен, ему хотелось подольше находиться с ней, и вместо того чтобы вернуться на работу и заняться запланированными делами, он готов ехать с ней в Одинцово.

Саша, Ирина

— Это я, открывай! — услышала Ирина знакомый голос в домофоне. Это была Саша.

Саша плохо выглядела. Перед Ириной стоял больной человек. Глубоко запавшие глаза, растрепанные грязные волосы, ни грамма косметики на лице, голубой свитер помятый, а белые штаны в каких-то пятнах.

— Саша, дорогая, да что с тобой? Где ты так испачкалась? Что это, жир, кетчуп?

— Как угадала? — устало улыбнулась Саша. — Впустишь?

От нее пахло спиртным.

— Да, конечно, проходи!

Саша прошла, не разуваясь, и только в гостиной сбросила пыльные кроссовки и уселась с ногами на диван, машинально потянула на себя плед.

— Шаурму на улице ела, все капало… Знаю, что выгляжу как свинья. Мне плохо, Ира, очень плохо… Ты даже не представляешь как.

— Да что случилось-то? Ты снова про Валентину? Никак не можешь успокоиться? Или ты не поверила мне, что это не я ее?..

— Ты просто ничего не знаешь. — Она говорила медленно, но не потому, что была сильно пьяна, а просто у нее как будто бы не было сил.

Она выглядела так плохо, что Ирина испугалась, подумав, что та может в любую минуту отключиться, потерять сознание.

— Послушай, все поправимо. Валентины нет, это данность, и ее надо принять. И жить дальше! Надеюсь, твой ужасный вид вызван не какой-то серьезной болезнью?

— Болезнью души.