Книга Маленький дорожный роман, страница 34 – Анна Васильевна Дубчак

— Вы подумайте над тем, что я вам сказал, — бросил ей вслед водитель, даже как будто бы не обидевшийся на то, что она не поблагодарила его за поездку.

«Да я только об этом и думаю!»

Она нашла нужный подъезд огромного многоквартирного дома и стала дожидаться, пока кто-то не выйдет оттуда, чтобы войти. Конечно, это был пожилой человек с собакой, как в кино. И как же это часто такое бывало, когда заколдованную кодом дверь подъезда открывал именно мужчина с собакой.

Или Жене это только кажется? И зачем она даже в таких мелочах ищет какую-то закономерность? Быть может, потому, что в ее собственной жизни сейчас так много хаоса?

Она вообще после разговора с Ребровым чувствовала себя опустошенной и слабой. Отчитал ее, как девчонку. Пристыдил. Нарисовал неприглядную картину ее возможной семейной жизни с Павлом Журавлевым.

Но даже в этом тяжелом для нее неприятном разговоре она нашла все-таки крупицу радости: Журавлев влюблен в нее и хочет на ней жениться. И сообщил ей об этом сам Ребров! Сообщил, сам, наверное, не понимая, что сослужил ей хорошую службу, обнадежил ее еще больше. Подарил надежду. Но надежду на что? На продолжение романа с Журавлевым?

Она поднялась на лифте и остановилась перед дверью тамбура, позвонила в квартиру Троицкой. Мало ли кто там может быть? Уборщица, подруга, кто-то из родственников. Кто-то уже знает о смерти Валентины, а кто-то — еще нет.

Квартира ответила на звонок тишиной. Вот теперь очередь поговорить с соседями.

Женя нажала на соседний звонок. Не сразу, но послышалась возня, звук открываемой двери квартиры, потом шаги, и вот наконец мелькнуло за стеклом глазка тамбура и послышался вопрос:

— Вы к кому?

— Я к Валентине, на маникюр.

В зависимости от характера соседки (а голос был женским) она могла бы сказать, к примеру, «вот ей и звоните!», но нет, дверь сразу открылась, и Женя увидела пухленькую блондинку лет шестидесяти с круглым добрым лицом и маленькими глазками. Она была похожа на постаревшую куклу.

— Странное дело, к ней идут и идут, да все по записи, постоянные клиентки, я их знаю, а ее нет… Если бы я своими глазами не видела, что она выходила из дома, то забила бы тревогу, решила бы, что что-то случилось, что надо вскрывать дверь… Но нет, в квартире точно никого нет уже двое суток. А человек она очень ответственный, аккуратный. Хотела позвонить, но не решилась… Так уже бывало, что она подолгу отсутствовала, я звонила ей, беспокоила, но потом выяснялось, что она на отдыхе.

Женя растерялась. Имела ли она право сообщать соседке о смерти Валентины? Что, если на ее месте должен был бы находиться специалист, опер или следователь, чтобы, сообщив соседке трагическое известие, задавал правильные вопросы. Хотя, с другой стороны, быть может, именно неформальное общение на волне эмоций окажется более результативным? Иначе зачем ее попросили помочь следствию?

— Я не ее клиентка. И не на маникюр.

Соседка захлопала ресницами.

— В смысле?

— Я ее подруга. Меня зовут Женя. Валю убили. Сегодня. И я первая, решив опередить следователей, приехала сюда, чтобы поговорить с вами. Быть может, вы что-нибудь знаете? Вас как зовут?

— Наталья Петровна, — прошептала женщина, побледнев. — Как это убили?