Книга Меня зовут Джейн, страница 30 – Анна Васильевна Дубчак

– Уверен, что нет. Что будет находить миллион способов, как остаться. Будет много говорить о любви неземной, о том, как дорожит тобой, как ценит… Конечно, ценит! Еще бы ему тебя не ценить. Да, кстати… Я тогда не договорил… Может, ты считаешь себя некрасивой там или… ну, я не знаю… Так вот, Нина, послушай, что тебе говорит мужчина с опытом. Ты – девушка, наделенная редкой внутренней красотой. У тебя очень красивые глаза, нежная кожа, чудесные белые зубы. У тебя богатые от природы волосы. Ну и что, что твоя красота не броская? Не всем же быть такими, как размалеванные телезвезды! И фигурка у тебя что надо. Да если бы у меня не было Маши, я женился бы только на тебе. Ты умна, а это дорогого стоит. К тому же ты – человек на редкость ответственный, на тебя можно во всем положиться. Да с тобой можно такие дела проворачивать! И вдруг… Щекин… Я когда узнал, за кого ты собралась, ужасно, если честно, расстроился. Взять твой уровень – и его. Просто смешно. Конечно, я преувеличил, когда сказал, что ты вышла за него из жалости. Одиночество – вот что толкает молодых женщин на такие вот неравные браки. Но тебе просто надо было немножко подождать, вот и все! К тому же ты со своим образованием и интеллектом могла бы найти себе применение и в Москве. Да я бы сам помог тебе, у меня же там столько влиятельных знакомых, которые с радостью взяли бы тебя к себе. А Москва – огромный город. Там тебе было бы проще найти хорошего мужа. Вот такие мои мысли… Ладно, не раскисай… Хочешь пирога с капустой?

Признаться, после разговора с Шароновым мне стало и вовсе тошно. Мы возвращались в N-ск, домой, и я вдруг поняла, что больше всего на свете мне сейчас хочется, чтобы в моей квартире никого не было. Чтобы она была чистой и тихой, как прежде. И чтобы в ванной с полочки исчезли его бритвенные принадлежности и одеколон. Чтобы испарились его сорочки из моего шкафа, а также брюки и ботинки (я успела за месяц поменять весь его гардероб!). И так далее. Чтобы, короче, духу его не было в моем доме. Вот что значит поговорить с умным человеком, таким, как Шаронов. Я нисколько не сомневалась, что он, разговаривая со мной так вот откровенно, желал мне только добра.

В N-ске шел снег. Мы сошли с поезда, Шаронов взял мою сумку (в Москве я купила Щекину два свитера и зимние меховые ботинки) и донес до своей машины, которую оставлял на стоянке. Отвез меня домой.

– Ты сама должна принять решение, – сказал он мне напоследок и почему-то вздохнул.

Я подхватила сумку и открыла дверь подъезда. Вошла, поднялась на несколько ступенек и остановилась возле почтовых ящиков. Видно было, что помимо рекламных проспектов, которыми обычно забивали наши ящики, было и письмо – я сумела рассмотреть красивую почтовую марку.