Книга Меня зовут Джейн, страница 82 – Анна Васильевна Дубчак

– Поэтому у Джейн и не было друзей, – продолжила Лиза. – Однако, когда она встретила Нину Цилевич, ее представления о друзьях сильно пошатнулись. И ей показалось, что она встретила свое отражение. И хотя внешне девушки сильно отличались – одна была натуральной блондинкой, вернее, рыжей с длинными волосами, а другая – брюнеткой, причем предпочитала короткие стрижки, – характеры их были схожи, и они хорошо понимали друг друга. Больше того, им постоянно хотелось проводить время вместе. Они подолгу гуляли, беседуя на самые разные темы, мечтали, строили планы. Нина рассказывала Джейн о своей жизни в Татищеве, о том, как ей там тесно и неинтересно, однако Джейн, помня наставления своего дяди Мэтью, так ни разу и не предложила Нине перебраться в Англию. Хотя и намекала несколько раз, что существует вариант, при котором Нине надо будет выйти замуж за гражданина Великобритании.

Надо ли рассказывать, в каком восторге юная, восприимчивая девушка была от Англии, особенно от Лондона, который они обошли с Джейн вдоль и поперек! Лондонский аквариум, Гайд-парк, собор Святого Петра, башня Биг-Бена, Вестминстерское аббатство!.. Поездки в Шотландию, в Эдинбургский замок… Джейн, ты помнишь, как все это было?

– Конечно, помню. Но не могу не отметить, что Нина, хоть и находилась под постоянным впечатлением, эмоции свои все равно умела сдержать. Правда, взгляд ее выдавал восхищение и любопытство. Да, мы с ней тогда много где успели побывать.

– Она хоть словом обмолвилась, что хотела бы променять Татищево на Лондон?

– Нет, конечно же, нет. Что происходило в ее голове – разве ж это кто знает?!

– Между тем я слишком затянула свой рассказ. Если бы я писала роман, то, вероятно, задержалась бы на ее впечатлениях и мыслях, но сейчас не время. Итак. Выучив английский и попрактиковавшись в нем с Джейн, она поняла, что достигла даже некоторого совершенства в нем, и… вернулась обратно, в Россию. Спрашивается, и что бы она там делала с этим чудесным английским?

– Вероятно, устроилась бы переводчиком, – сказал Гурьев, который пьянел прямо-таки на глазах.