Книга Исчезнувший рог Минотавра, страница 129 – Наталья Николаевна Александрова

Во-первых, он вспомнил, что Люська ушла от него примерно месяц назад, после того, как Жаконя в воспитательных целях разбил об ее голову бутылку из-под импортного пива.

И во-вторых, он осознал, что не может ничего крикнуть и даже внятно произнести, из его уст вырывалось только какое-то невнятное куриное кудахтанье.

Жаконя очень испугался. Он попытался привстать, попытался повернуться — но тело его не слушалось.

Единственное, что он смог сделать — открыть глаза.

Взгляду его представилось большое, ярко освещенное помещение, стены которого были выложены белым больничным кафелем.

Немного напрягшись, он смог также разглядеть несколько столов на колесиках, накрытых белыми простынями. Из-под одной простыни торчала волосатая мужская нога с кривыми желтыми ногтями. На большом пальце этой ноги болтался картонный номерок.

И тут Жаконя понял, где находится.

На протяжении своей не очень долгой, но весьма насыщенной событиями жизни ему пришлось сменить целый ряд профессий, и некоторое время он проработал санитаром в морге.

Так вот, у него не было никаких сомнений, что место, где он сейчас находится, это и есть морг.

Тут мысленная картина происшедшего сложилась у него в голове.

Наверняка он вчера выпил приличную дозу какого-то суррогатного алкоголя, и приехавшая на вызов бригада «Скорой помощи» констатировала смерть. И его привезли сюда, в морг…

В этой связной и логичной картине была только одна неувязка. По телевизору иногда идет такая передача — «Что? Где? Когда?». Так вот, Жаконя совершенно не помнил, что, где и когда он пил. И главное — с кем. Зато в его памяти смутно проступала какая-то женщина… мертвая женщина… очень страшная женщина…

Но это как раз могло служить несомненным подтверждением его гипотезы, поскольку именно память становится первой жертвой суррогатного алкоголя…

И словно в подтверждение его мыслей рядом с Жаконей появился высокий худой человек в несвежем белом халате.

— Ну-с, — протянул этот человек, разглядывая Жаконю без интереса. — Что у нас тут? Алкаш обыкновенный, на редкость неприятный экземпляр… выпил какой-то дряни и сдох. Туда ему, как говорится, и дорога… но вскрыть его все равно придется, потому как таков установленный свыше порядок.

Жаконя попытался сообщить патологу, что вскрывать его не надо, поскольку он жив. Он попробовал что-то сказать — но не смог издать ни звука, даже прежнее кудахтанье не вырывалось из его уст; попытался моргать глазами — но чертов Айболит как назло именно в это время отвернулся и проговорил, обращаясь к кому-то:

— Сейчас, студент, ты у меня будешь учиться проводить вскрытие!

Тут рядом с первым медиком появился второй — коренастый мужичок с трехдневной щетиной на лице, в явно тесном ему белом халате, лет сорока на вид — то есть определенно староватый для студента.

— Держи! — первый медик протянул второму сверкающий скальпель, сам же вооружился красным маркером и провел жирную линию по груди Жакони.

— Первый разрез, студент, нужно делать здесь, в области грудины! — проговорил он менторским тоном. — Надрезаешь на глубину примерно три сантиметра, приподнимаешь ткани и разводишь их в стороны, чтобы получить доступ к органам грудной клетки… все понял?