Онлайн книга «Лампа паладина»
|
– Я и не рассказал. Она сама заговорила со мной о ваших приступах, когда узнала о моей специальности. – Ох уж моя мама… много лишнего говорит… – Ее это очень беспокоит. А я хочу вам помочь. Я помню, что очень вам обязан, и хочу хоть чем-то отплатить… Я растерянно промолчала, а Орловский продолжил: – Знаете, Марина, у меня такое чувство, что мы с вами будем теперь довольно часто встречаться. Вот как… значит, они с мамой понравились друг другу. Что ж, это хорошая новость. – Но все же я не хотел бы откладывать надолго нашу беседу по поводу вашего здоровья… Дело в том, что завтра… – Завтра я не могу! – перебила я его довольно невежливо. – Завтра с утра мне нужно в больницу, моя коллега тяжело больна. А потом на работу… – Завтра я уезжаю в командировку, потом навалятся дела, пациенты… Знаете что? Приезжайте ко мне прямо сейчас. У меня сейчас как раз уходит последний пациент, я могу задержаться. А почему бы и нет, подумала я. Маме позвоню, чтобы не волновалась, Ираиде сейчас ничем помочь не могу… Честно говоря, я не очень верила, что его терапия мне поможет, но решила не отказываться. Возможно, на мое решение повлиял последний приступ. Господи, как же мне надоела эта аллергия! – Диктуйте адрес! Доктор Орловский принимал пациентов в большом старом доме на Екатерининском канале. Вход в его кабинет был со двора. Я поднялась на второй этаж, позвонила в дверь, на которой красовалась медная табличка с изящной гравировкой: «Г. В. Орловский, доктор медицины». Суховатый женский голос из динамика осведомился: – Представьтесь, пожалуйста! Я отчего-то оробела и проговорила чужим голосом: – Марина… то есть Марианна Соловьянинова… Георгий Викторович мне назначил… – Все верно. Вы записаны. Раздался негромкий щелчок, и дверь открылась. Я вошла, закрыла дверь за собой и огляделась. Я находилась в полутемной прихожей. Справа была вешалка, сделанная из лосиных рогов, слева… Я попятилась. Слева от входа стоял на задних лапах медведь. Медведь был в шляпе. Он не шевелился, и приглядевшись, я поняла, что это чучело. Морда медведя была немного потерта, стеклянные глазки смотрели на меня с детской обидой. Видимо, медведю совсем не нравилось стоять в этой душной и полутемной городской прихожей. – Привет, – сказала я вполголоса. Медведь мне не ответил, но из-за приоткрытой двери в другом конце прихожей донесся приглушенный женский голос: – Проходите! Я открыла дверь, шагнула вперед и оказалась в обычной приемной. За офисным столом с новеньким компьютером и принтером сидела сухопарая женщина лет пятидесяти, в строгой старомодной блузке под горло и в старомодных же очках. Окинув меня оценивающим и неодобрительным взглядом, она проговорила: – Георгий Викторович вас ждет. Она кивнула на дверь у себя за спиной. Я подумала, что дама сердится на меня за то, что пришлось задержаться, поблагодарила ее как можно любезнее и прошла в кабинет Орловского. Этот кабинет разительно отличался от приемной. Значительную его часть занимал письменный стол – громоздкий, внушительный, старомодный, украшенный резьбой. На этом столе стояла бронзовая сова с зелеными светящимися глазами, рядом с ней – старинный письменный прибор, тоже бронзовый, изображавший охотника с двумя вислоухими собаками. Не охотились ли они на того медведя, что стоит в прихожей? |