Книга Третье измерение, страница 82 – Маргарита Панфилова

Завёл старик занудную пластинку посматривая на меня с ленинским прищуром.

— Почему?

Начала на автомате канючить я.

— А потому что сейчас есть дела и поважнее этого твого насморка.

— Э-э-э... не поняла?

— Поняла, не поняла. Завела — а меж тем поздняк метаться и пить минералку, когда почки уже отказали.

— А...????

Открыла я рот теряясь в догадках.

— Давай в хату проходи, раз пришла.

Я как рыба открывала и закрывала рот, беззвучно давясь множеством вопросов — вот и пойми этих НПС.

Меж тем мы уже стояли на симпатичной крошечной полянке, что вынырнула буквально из неоткуда. Тут непроницаемость лесных крон дала прореху и красноватые лучи местного солнца живописно раскрашивали аккуратный маленький домик, в разные, приятные глазу цвета, который далеко не сразу можно было разглядеть средь ковра кучерявой травы. А когда я всё же рассмотрела жилище лесника, как-то сразу вспомнила норы Хоббитона в Новой Зеландии — домишка старика тоже был приземистый, полностью до самой крыши покрыт различной растительностью, и с круглой маленькой дверкой посредине.

— И чего мнёшься на пороге? Заходи давай, покалякать нам надо.

Тон каким это было сказано просто-таки не терпел сомнений в том, что ты исполнишь всё приказанное.

Я кочевряжится не стала — если это наставник, значит он мне по определению не может быть врагом, вон и имя у него нейтрального цвета. А значит может чего умного подскажет.

Внутри домика обстановка была ожидаемо аскетичная и типичная: темновато из-за почти полного отсутствия окон — только узкие прорези тут были, из которых просачивались солнечные лучи, ещё печка давала немного освещения, стоял стол, табуретки, и всякая всячина для охоты и рыбалки в изобилии, но в целом чистенько и даже уютно.

Мой старичок разоблачаться не стал, сразу засуетился со здоровенным мятым чайником, на вид медным, и ещё с таким же, но маленьким и пузатым. Выставил на стол доисторического вида посуду — гранёные стаканы из стекла, дребезжащие в железных подстаканниках и потускневшие мельхиоровые ложечки.

Налил крепкого чёрного чаю — чаинки заварки весело заплясали в стаканах. К чаю полагались маленькие пряники, белый кусковой сахар и лимон нарезанный тоненькими кружочками.

Отметила про себя, что вовремя всех этих манипуляций старика с посудой, я так ни разу не увидела рук лесника. Меня тем временем светским манером пригласили откушать чаю.

Хоть я и держалась на стороже, но ломаться не стала и некоторое время мы со стариком молча соревновались в том, кто из нас громче умеет прихлёбывать кипяток. У меня в целом выходило мелодичнее из-за дребезжания ложечки в стакане, но лесник активно покряхтывал, и издавал прочие самые разные аппетитные звуки, в частности смачно чавкал пряниками.

Выхлебав таким макаром полстакана чаю, я сочла возможным начать разговор с этим лесником:

— Ну, так и что?

— А чего?

— Зачем вы меня сюда затащили? Да ещё таким способом — верхом на крысе, что нельзя было просто прийти поговорить в поместье? Как у вас это с той крысой вообще получилось?

— Хе-хе-хе. Скажешь тоже прийти в поместье..., да ты хоть знаешь куда ты влезла-то? С кем крышу делишь, а?

— Типа да, догадываюсь, а чё?

— Врёшь! Вот чё. Ничего ты девка не знаешь, иначе тикала бы оттудова, тольки б пятки сверкали в дали.

И старик одним глотком допил весь чай в своём стакане вместе с заваркой. Громко стукнул подстаканником о стол, подбоченился и набрал воздуха в грудь и как гаркнул: