Книга Волшебство не вызывает привыкания-3, страница 118 – Антон Текшин

Вот у наших сопровождающих таких проблем и в помине не было. В их распоряжении имелась бронированная инкассаторская «Нива» с крупнокалиберным пулемётом на крыше. Оружие располагалось на самодельной станине из сваренной арматуры и толстых листов металла. Пулемётчик же устроился в специальной люльке в районе заднего сидения, и ему не грозила потеря равновесия на первой же серьёзной кочке.

— Это наша «Ульта», — беззаботно ответил я, укладывая сумку. — Позже расскажу, когда поедем.

— Чувствую, мне это не понравится…

Глава архивистов ворчал не просто так, из вредности. Мало того, что его дёрнули среди ночи, так ещё предстояло скататься в одно из самых опасных мест в округе. А вместо охраны выдали трёх мутных мужиков на бронеавтомобиле. Да, всё верно — отряд нашего сопровождения состоял из стрелка, водителя и вроде бы — командира. По крайней мере, именно он вышел общаться с Егором, когда они подкатили к зданию ОВД. Чтобы, так сказать, наставить нас на путь истинный.

Старший разведчик не понравился мне с самого начала. Невысокого роста, чернявый мужичок с тонкими усиками и красным бугристым носом. Сразу видно — любит крепко приложиться, но при этом разговаривал с нами через губу, будто ему поручили сопровождать бесшабашных туристов. Посему озвученные им правила были максимально простыми, как для отстающих в развитии — не отклоняться от маршрута, не отставать от головной машины, в случае непредвиденной ситуации сигналить. Опасность — один гудок, всё остальное — дважды.

Помимо инструкций, как себя вести на дороге, пластун вручил Беседину простенькую рацию. Связь в целом всё ещё сбоила, хотя кое-где ловилась вполне уверенно, так что шанс услышать друг друга всё же существовал. Но только на первой трети пути — дальше из-за близости черноты приборчик не стоило даже включать, во избежание поломки.

На этом наше одностороннее общение закончилось. Мутный разведчик вернулся в броневик, а мы расселись в салоне, пропахшем машинным маслом и ещё чем-то техническим. Толика в новой толстовке с капюшоном, как всегда, привели в наручниках и передали нам только в обмен на несколько расписок. Но как ни крути, мы действительно брали его в аренду у изолятора.

Собственной полноценной тюрьмой станица не располагала — только барак для отбывающих наказание в виде исправительных работ. Тех, кого суд признавал виновным в тяжком преступлении обычно превращали в пыль, чтобы не напрягать законников сверх положенного. Такие жёсткие меры моментально отрезвляли тех, кто ещё не разучился думать. И они либо покидали станицу, либо старались вести себя более-менее прилично.

В случае Толика Чугуя вроде бы и доказательства были налицо, а с другой стороны рассказы Талии о горгульях не позволяли силовикам рубить с плеча. Ведь в случае гибели человеческого носителя сущность просто переселится к другому. Так что ему единственному светило реальное пожизненное заключение. Если бы не Комиссар, который в качестве жеста доброй воли прикрепил здоровяка к нашей исследовательской группе. Но это так, в порядке живого исключения.

А теперь следует вопрос — почему в отсутствие своего покровителя опасного заключённого продолжают отпускать? Вряд ли Терещенко, который сейчас вроде бы даже дышать самостоятельно не мог, отдал своему преемнику какие-то особые распоряжения на этот счёт. Для подавляющего большинства Толик — это серийный убийца, который по какой-то неведомой причине пока ещё не укокошил архивистов и не сбежал на волю. Но обязательно это сделает.