Книга Волшебство не вызывает привыкания-4, страница 32 – Антон Текшин

Что ж, нейтралитет — это тоже позиция.

— Перестань душить девчонку, и я подумаю над этим, — выдвинул я встречное предложение.

— Я здесь не при чём, — процедил Сухарь, дёрнув щекой. — У неё приступ.

— Клаустрофобия, — тут же уточнил Демидов. — Она и в кунге иногда вот так падала, а успокоительные закончились.

— Тогда ей нужно проветриться. Вы ж не против?

С этими словами я схватил корчащуюся девушку за шиворот и выволок её на палубу. Люди в чёрном не стали мне мешать, а Талия вышла следом и склонилась над Анной, положив ладонь ей на взмокший лоб. Через несколько секунд та смогла нормально вздохнуть, а потом и вовсе заснула.

— Странный ты, древолюб, — проронила полукровка задумчиво. — Я ради неё не пошевелила бы и пальцем. Это же она Анатолия убила!

— Всё так, — не стал я спорить. — Только смотреть, как она мучается, мне противно. Прибили бы её, и дело с концом.

— Ты слишком добрый.

— Возможно, но мне так проще.

— Милосердие вовсе не порок, — донеслось сверху. — Оно отличает истинного воина от тупорылого рубаки.

Я даже оборачиваться не стал, узнав голос морского гоблина. Вскоре он сам к нам спустился, весело скаля зубы. Несмотря на сгустившуюся за бортом тьму, с освещением на корабле проблем не было. Те же полтергейсты годились на роль лампочек, переливаясь пусть блеклым и холодным, но всё-таки светом.

— А как же управление кораблём? — спросил я у носатого старпома.

— Я на автопилот поставил, — беспечно отмахнулся тот. — Не торчать же у штурвала, когда у нас на борту живые гости! Это не столь частое явление, чтобы отвлекаться на работу.

Я присмотрелся к крыше надстройки и увидел за штурвалом одно из умертвий, что пялилось пустыми глазницами прямо по курсу. Надеюсь, мы с таким кормчим не воткнёмся куда-нибудь в побережье Болгарии, если вообще сможем покинуть Азовское море.

— Ещё бы к вам на судно никто не рвался, — съязвила Талия. — С такими плохо управляемыми миньонами. Они у вас почти что свободными бегают!

— Увы, Синг не самый искусный некромант, — вздохнул гоблин. — Зато он типичный представитель вашего народа. Упёртый до невозможности.

— Почему же он тогда выбрал запретный путь? — удивилась полукровка.

— Говорит, что у него не было иного выбора. Он вбил себе в голову отомстить тем, кто уничтожил его ветвь. Ну и отомстил, на всю катушку… Остальные соплеменники не оценили этот поступок и отправили Синга в изгнание.

— А что на счёт тебя? — спросил Сухарь, показавшись на пороге.

Ну естественно, он не мог не сунуть свой любопытный нос в разговор с представителем иного мира. Даже при всей неприязни ко мне.

— Я сам ушёл, — легко признался Ногогрыз. — Потому что никто не признавал моей уникальности. Славь предков и не задавай лишних вопросов, вот и весь наш жизненный девиз. Но ведь даже снежинки не бывают одинаковыми, так почему мне нужно быть таким как все? Здесь, по крайней мере, ценят свободных художников.

— А в нашем мире вы как оказались? — продолжил допытываться маг крови.

— Это я тебе рассказать не могу, хитрый человек. У вас свой собственный покровитель, и кто знает, как быстро мы из союзников станем врагами.

— Мы свободные люди, над нами никого нет! — неожиданно вспыхнул Запольский. — Это вот эти двое на побегушках бегают.

— Боюсь тебя огорчить мой друг, но у вас больше не осталось вольных, — хмыкнул морской гоблин. — Просто одни знают, кому служат, а другие — ещё нет.