Книга Дети Антарктиды. На севере, страница 38 – Даниил Корнаков

Арина поджала губы и посмотрела на озеро.

— Матвей, ну что? — раздался позади голос Маши. — Куда идем дальше?

— Пошли, — собиратель погладил Арину по спине, — нам еще идти и идти.

Стоило им покинуть Медвежьегорск, как трасса, по которой они шли, стала уходить южнее, вдоль озера. Первые несколько часов вокруг стояла теперь уже привычная картина: бесконечные леса, идущая в неведомом направлении дорога и кружащие над головой вороны, казавшиеся предвестниками зла; потом повстречалось поселение, настолько крохотное, что они прошли его за считаные минуты. Ни названия, ни более-менее сохранившихся домов, ничего, чему можно было бы зацепиться взглядом. Разве только очередная белокаменная церквушка, стоящая на окраине поселка, подсказывала, что некогда здесь существовала пускай небольшая, но все же жизнь.

Матвей все посматривал на кучевые облака, внимательно наблюдая за состоянием фронта. Температура по ощущениям почти не менялась, и оставалась, по прикидкам, от минус десяти, до минус пятнадцати градусов Цельсия. До сих пор им везло, но как долго это продлится? Худшее и опасное в ремесле собирателя — не знать прогноза. Никогда прежде ему не доводилось ходить по захваченным землям, при этом не зная, чего ждать от погоды следующие несколько часов.

Дорога уходила все дальше на юг, и приметив это, Матвей начал сомневаться в своем решении. Может, повернуть, пока еще не поздно? Того и гляди, еще с десяток километров и они пересекут границу холодного фронта, а там и мерзляки их почуют.

— Матвей?

Голос Маши отвлек его, вывел из задумчивости.

— Да? — произнес он так, словно очнувшись после небольшой дремы.

— Я, признаться, все хотела тебя поблагодарить…

Внезапно она замолчала, а бледное лицо обрело оттенки заметной робости.

— За что? — спросил Матвей, так и не дождавшись, когда стеснение отпустит ее.

— За то, что ты заступился за моего отца, когда проголосовал нести его дальше.

Собиратель понимающе ответил ей кивком, поразмыслил несколько секунд, а потом решился ответить напрямую:

— Честно признаюсь, я сперва был твердо настроен против. Как бы ни хотелось соглашаться с Юдичевым, но он… знаешь, все же он прав, как и Лейгур с Ариной. Вадим Георгиевич, к сожалению, был обречен. И взяв его с собой, мы просто оттянули бы неизбежное.

На мгновение между ними будто бы выросла толстая стена, пробить которую даже залпом из пушки казалось невозможным.

— Тогда почему ты изменил решение? — спросила она все с той же робостью.

Матвей почувствовал странную скованность. Ноги словно стали заплетаться, и причиной тому была не усталость.

— Увидел, как приближается холодный фронт и подумал… — он вздохнул, пытаясь набраться сил, дабы продолжить, — подумал, что это поможет тебе немного дольше побыть с отцом, прежде чем он… — Внутри все покалывало, странное ощущение. — Не знаю, прости меня, наверное зря я это сказал.

Маша не отвечала, а он, в свою очередь, боялся даже искоса посмотреть в ее сторону, отчего-то ожидая увидеть на ее лице не то печаль, не то гнев.

Но вдруг он почувствовал, как в его карман, где он прятал озябшую руку, проникла ее рука. Нежное прикосновение и приятное тепло, исходящее от ее ладони и пальцев, бросило собирателя в дрожь.

— Я сейчас начинаю осознавать, что с моей стороны это было крайне глупо настаивать нести отца дальше, — с тенью сожаления заговорила Маша. — Порой со мной это случается, я вдруг перестаю контролировать свои эмоции и не руководствуюсь здравым смыслом. Что-то вроде истерики. В общем, на мгновение я вдруг и правда забыла для чего мы здесь и какова наша миссия. — Она чуть крепче сжала его ладонь. — Но больше этого не повторится. Хватит с меня. Уж больно много я сделала неверных решений за последнее время.