Книга Бастард рода Неллеров. Книга 2, страница 61 – Серг Усов

Кроме распятого на цепях обнажённого бандитского проповедника и стоявших рядом с ним палача с помощником — уж не знаю, насколько они опытны, по идее, давно своим ремеслом пробавляются, должны быть умельцами экстра-класса — за длинным почти чёрного цвета столом сидит какой-то монах. Сидел. При моём появлении вскочил, как та ракета стартовала с Байконура. Лицо знакомое.

— Брат Михаил. — представляется.

Ещё один? Я скоро запутаюсь в них. Впору блокнот изобретать и носить его с собой, грифели для скорых записей здесь давно придумали, торговцам без этого никак.

Лицо знакомое. Вспомнил, это же помощник брата Симона. Вон и сосудики со всякими лечебными настоями и бальзамами перед ним стоят. Вдруг палачи перестараются, а тут он своими препаратами из ртути, свинца или каких-нибудь костей жаб окончательно добить поможет.

Нет уж, дружок, в случае чего бастард Неллерский своими исцеляющими плетениями обойдётся. Не дам отравить или сгноить того, кому ещё в Готлине предстоит ответить за свои преступления.

— Ты иди, брат, отсюда. — говорю. Ага, по добру, по здорову. — Моя магия лучше твоих снадобий.

Смрад в допросной жуткий. Кроме крови, дерьма с мочой, жжёной плоти, ощущаю запах мук и страданий. Не носом конечно, а сознанием.

С одной стороны горит камин, в котором греется до красного каления кочерга с деревянной рукояткой. С другой длинный верстак с набором инструментов, которым даже Святая инквизиция бы позавидовала — пилы, тиски, две металлические удавки в виде гарроты, молотки в ассортименте, от небольшого совсем для ударов по пальцам до здоровенной кувалды, которой при однократном применении и кость бедра можно раздробить. Ещё какие-то коловороты, воронки, крюки. Моё воображение не настолько широко, чтобы понять, как можно использовать даже половину вот этого всего.

Миры — мой прежний и мой нынешний — разные, а люди в плане изобретательности причинения боли своим ближним мало чем отличаются.

Пока мой секретарь располагается на прежнем месте брата Михаила, покидающего допросную с явным сожалением и настолько медленно убирающего в торбу свои снадобья, что хочется дать ему хорошего пинка под задницу, успеваю разглядеть распятого мужчину. На самом деле он не так уж и стар, лет пятьдесят. Просто длинные седые волосы и усы со всклоченной бородой добавляют лет его внешности.

— Что за щенок сюда пожаловал? — раздаётся его каркающий голос. — Судя по атласу сутаны, сам аббат? Чей-то сынок, раз доверили…

Проповедник не договорил, помощник палача, крепкий молодой мужчина, сильно бьёт его кулаком под дых. Лже-проповедник охает и начинает с хрипом втягивать в себя воздух жадными глотками. Вот и правильно, нечего оскорблять незнакомых людей, пусть и весьма ещё юных.

Сергий уже разложил бумаги для записи, свитки с описанием подвигов монаха-расстриги Георгия — так зовут моего нынешнего подопечного — чернильницу и пучок гусиных перьев, уже наточенных. В монастыре есть мастерская, где их затачивают, но мой секретарь это делает сам, чем-то его не устраивает величина скоса. Кстати, довольно интересно, как он будет вести протокол допроса, стенографической скорописью-то здесь, насколько знаю, никто не владеет, даже знаков и букв под это дело не придумали. Будет только самое важное фиксировать? А как у нас раньше было? Вспоминаю какой-то фильм, когда царь Пётр стрельцов допрашивал, так там целый штат писарей за столами располагался. Получается, брали количеством.