Книга Отныне и вовек, страница 31 – Даниэла Стил

— Да, в какой-то степени, но не всегда. Порой это отпугивает людей. Стиль жизни. Богатство. То, что.., полагаю, вы можете назвать аурой. В основном причина тому — Том и… окружавшие нас вещи.

Она небрежно повела кругом рукой, обводя нешуточное состояние, заключенное в произведениях искусства. Вещи.

— И отчасти я. — Яну понравилось, как она допустила такую возможность. — Когда живешь вот так, от тебя ждут чего-то экстравагантного, чего во мне нет ни грамма. Случается и так, что людям просто некогда понять, что я собой представляю. Я уже говорила Джесси, что поменяла бы свой дом на ваше гнездышко в любую минуту. Но… — Она расплылась в улыбке, как нежащаяся на солнце кошка. — И здесь неплохо жить.

— Совсем неплохо, миссис… Астрид.

Они ответили взрывом смеха на его оговорку.

— Сомневаюсь, что вам понравится наше «гнездышко».

Как-то раз, когда мы включили фен, у нас сгорела сушилка, в другой — прорвало водопровод и в подвале появилась вода. У нашего жилища свои причуды.

— Похоже, немало смешного.

Было ясно, что ничего подобного в ее замке произойти не может. Джессика улыбнулась, вспомнив, как однажды, когда перегорели пробки, а Ян отказался ими заниматься, они провели остаток вечера при свечах, пока ему не понадобилась для работы электрическая пишущая машинка.

— Ну, детки? Не хотите отправиться на экскурсию? — прервала Астрид их размышления. Джесси еще не видела всего, а Ян был у нее дома впервые.

Босиком Астрид прошла через застланный ковром холл, щелкая выключателями под медными канделябрами, открывая двери и прибавляя свету. Наверху находились три спальни. Принадлежавшая ей была выдержана в ярко-желтых тонах и выходила окнами на залив. В ней стояла большая кровать с пологом на четырех столбиках и скромное зеркальное трюмо.

К спальне примыкала отделанная белым мрамором ванная; такая же, но в бледно-зеленых тонах располагалась по другую сторону холла, за ней начиналась элегантная спальня, обставленная старинной французской мебелью.

— Здесь спит моя мама, когда приезжает в город, ее это как нельзя более устраивает. Вы поймете, что я имею в виду, когда познакомитесь с ней. Она очень подвижная, небольшого роста, смешная; любит, чтобы повсюду было много цветов.

— Она живет на востоке? — заинтересовался Ян. Он вспомнил, как Джесси упомянула, что Астрид приехала из Нью-Йорка.

— Нет, мама живет на ранчо, подальше от городской суеты. Купила его несколько лет назад и очень довольна. К нашему удивлению, оказалось, что ранчо на самом деле ее стихия.

Мы думали, что эта затея надоест ей через полгода, но ошиблись. Она — очень независимая, ездит верхом и любит изображать из себя ковбоя, несмотря на свои семьдесят два года.

Джессика улыбнулась, представив себе седую старушку в ковбойском костюме, уютно устроившуюся в хорошо обставленной комнате.

Спальня, разместившаяся рядом с покоями Астрид, выглядела более унылой и принадлежала, вероятно, ее мужу. Джессика и Ян обменялись вопросительным взглядом: у них были раздельные спальни? Джесси, однако, не забывала о разнице в возрасте. Рядом с его комнатой находился небольшой рабочий кабинет с кожаной мягкой мебелью и красивым столом старинной работы, заставленный портретами Астрид.

Хозяйка дома быстро проскользнула через эту часть особняка, выйдя опять в холл, и, после того как за ней проследовали Ян и Джессика, закрыла за собой двери зеленой комнаты для гостей.

— Великолепный дом. — Джесси вздохнула. — Да. Сюда хочется вернуться разодетым в пух и прах, со всеми своими драгоценностями и остаться хоть навсегда.

Теперь им было понятно, почему Астрид не продала дом и не нашла что-нибудь поменьше. Он поведал им о людях, которые ко всему относились с любовью: к красоте, друг к другу, к жизни.

— То, что вы уже видели внизу, не очень впечатляет, но красиво.

Джесси с удивлением отметила отсутствие прислуги. Можно было бы обзавестись по крайней мере горничной в белом переднике или дворецким, но Астрид, похоже, жила одна.

— Вы любите крабов? Я должна была спросить вас заранее, но забыла.

— Любим! — ответила за двоих Джесси.

— Отлично! Похоже, каждый раз, когда я заказываю их для друзей и забываю предварительно спросить, оказывается, что у кого-то на них аллергия или что-нибудь в этом роде.

Мне они нравятся.

В столовой был необычный пир. На огромное блюдо в центре стола Астрид выложила гору расчлененных крабов, поставила рядом внушительный графин белого вина, добавила салат и горячие булочки и пригласила гостей отведать угощение. Она закатала рукава своего черного вязаного платья, предложив Яну снять пиджак.

— Ян, ты — чудовище, — воскликнула она капризно, как ребенок. — Сам знаешь, я первой увидела. — Взяв клешню с блюда, она легонько дала ему по рукам, хихикая и потягивая вино. Астрид была права: больше всего она напоминала маленькую девочку, чья мать ушла из дома, позволив ей пригласить друзей на обед «до т??х пор, пока им не станет плохо». Она была в ударе, и они оба, Джессика и Ян, влюбились в нее.

— Троица безмятежно наслаждалась приятным вечером. Глядя на них, создавалось впечатление, что они напрочь лишены всяких проблем. Было уже за полночь, когда Ян встал и протянул руку Джесси.

— Астрид, я мог бы остаться здесь и до утра, но мне надо завтра пораньше встать, чтобы поработать над книгой, а если Джесси не выспится, то превратится в ужасную зануду. — Всем было жаль, что вечер подошел к концу. — Надеюсь, ты пойдешь с нами на балет?

— С удовольствием. Тебе, думаю, просто необходимо знать, что Джесси убеждала меня, что ты мне понравишься, и оказалась права на все сто. Не могу себе и представить, что с вами я буду третьим лишним.

— Третий лишний — какая чепуха! — Все дружно засмеялись.

Когда они уходили, Астрид обняла их, словно старых знакомых. Иначе нельзя описать и их чувства по отношению к хозяйке дома, которая, стоя босиком в дверях, помахала им на прощание рукой, прежде чем захлопнуть сияющую черную дверь с кольцом в виде головы льва.

— Боже, Джесс, что за чудный вечер. И какая замечательная Астрид. Она — исключительная женщина.

— Ты прав. Но, похоже, очень одинока. В ней чувствуется много нерастраченной любви, но не на кого ее излить.

На последних словах Джессика зевнула. Ян кивнул: разговоры за столом всегда оставались лучшей частью вечера. Она уже и не помнила, было ли такое время, когда Яна не было рядом, чтобы поделиться с ним секретами, высказать свое мнение, задать вопрос. Казалось, они знали друг друга с самого рождения.

— Как ты думаешь, что собой представлял ее муж, Джесс?

Полагаю, он не был таким добродушным, как она.