Книга Бастард рода Неллеров. Книга 7, страница 76 – Серг Усов

— Вот, плов, как и заказывали! — радостно доложила Юлька, когда с подругой накрыли яствами стол. — А ведь никто не верил, что из маланской крупы можно что-то вкусное приготовить.

Она имела в виду обычный рис, который выращивали в Южном Малансе, это на восточном побережье Итерики, нашего материка. Особым спросом этот злак тут не пользовался, ну, да я быстро изменю такую ситуацию. На монастырской кухне ведь уже не только плов умеют готовить, а и голубцы, и ролы, и ещё пару блюд, где без риса никуда. Сергий уже записывает в отдельную тетрадь все мои рецепты, которые в скором времени, надеюсь, уже в следующем году будут изданы отдельной книгой, которая наверняка станет бестселлером.

— Сама-то попробовала? — напоминаю ей обязанности, с неохотой вставая с дивана.

— Она больше, чем вам наложено слопала. — сдала подругу Ангелина.

— Ого, ты, оказывается, у меня не только сладкоежка. — усмехаюсь, удобней устраиваясь на стуле. — Какая же ты всё-таки многосторонняя. А, Юль? И вкусное, и сладкое, всё тебе, и протекцию мою продавать умеешь. Какие ещё у тебя таланты?

— Господин, ну я же поклялась, что больше никогда без вашего ведома…

— Ладно, проехали. — великодушно отмахиваюсь и приступаю к пробе.

Что ж, вполне, вполне. Не то что в первый раз, когда разварили рис до клейкой массы. Собственно, тогда моя вина была. В семье-то у меня Даша готовила, иногда Леся, и со временем варки я не угадал. Проблема в том, что самому во время приготовления находиться на кухне мне не солидно, так-то я конечно же бы определил, когда нужно убирать рис с огня.

После сытного обеда, говорили в моём настоящем детстве, по закону Архимеда требуется поспать. Только вот пятнадцатилетнему аббату Степу, великому воину, целителю и теперь ещё мыслителю, изобретателю, философу, приходится идти в кабинет, чтобы после организаторских, религиозных, управленческих работ заняться творчеством, научным и литературным. Так что, отправляюсь в кабинет, где на столе лежит множество готовых к заполнению листов бумаги и пергамента.

И снова, преданный безделью, томясь душевной пустотой, уселся он — с похвальной целью себе присвоить труд чужой. Ну, первое, где насчёт безделья, то не про меня, некогда мне предаваться праздности, а вот последнее, про приписывание своему авторству созданного другими, тут мы с Евгением нашим Онегиным, можно сказать, заодно.

Конечно, мне не нужно было валяться под яблоней и ждать пока на голову упадёт её плод как Исааку Ньютону. Три закона механики этого великого учёного я с помощью Создателя сформулировал, теперь вот нужно вспомнить закон всемирного тяготения. Знаю точно, что все тела притягиваются друг к другу с силой, пропорциональной их массам и обратно пропорционально квадрату расстояния между ними, только вот, хоть убей, не помню, нужен там коэффициент или нет, и если нужен, то как его определять. Ладно, оставлю это будущим поколениям учёных и исследователей, не должен же я всю работу за них делать?

Заниматься плагиатом тут в Паргее, как теперь понимаю, не так уж и просто. Да, нет никаких программ, которые бы отслеживали присвоение чужих мыслей, а любого, кто посмел бы сказать, что изложенные мною мысли и идеи не от Создателя в голову аббата Готлинского пришли, я сразу обвиню в святотатстве, безбожии, ереси, культизме, чернокнижии и ещё чего-нибудь придумаю, только вот это проблем с памятью это не отменяет. Приходится до многого самому доходить. Или не доходить, пускать на самотёк, вот как сейчас с законом всемирного тяготения.