Книга Превозмоганец-прогрессор 7, страница 93 – Серг Усов

Действительно, когда долго пребываешь в одних местах, глаз замыливается – подумал Игорь – не видишь даже самых больших изменений, происходящих постепенно изо дня в день. Стоит иногда покидать родные края только ради того, чтобы увидеть, как много уже сделано.

Прибытие графа сразу же заметили, и с обоих привратных башен громко зазвучали сигнальные трубы, впрочем, правильнее их было бы назвать большими горнами.

Так у Егорова сложилось, что настоящих духовых музыкальных инструментов он ни разу в руках не держал, а вот пионерские горны, которые они с Серёгой Бобковым нашли в пыльной школьной кладовой, ему удалось попробовать в звучании. Появившийся вскоре трудовик Пётр Кузьмич к сожалению быстро прервал музыкальный процесс парой лёгких подзатыльников, но получить представление об устройстве пионерских будильников Игорь успел. Теперь, в другом мире, пригодилось.

Сделанные не из латуни – попаданец не знал точные пропорции этого сплава – а из меди с небольшой долей олова, не дотягивающей до бронзы, сигнальные трубы уже начинали входить в привычный обиход армейской жизни воинов графа Приарского.

«Встреча», «Подъём», «Строиться», «Ко мне», «Атака», «Отход» и конечно же самый приятный «Отбой» – на сегодняшний день это были все сигналы, которые использовались. Придумать другие не сложно, но пока и этих хватает.

Ворота, являвшиеся при опускании заодно мостом через короткий ров, при открывании не скрипели – алхимики Игоря попутно с работой над зажигательной смесью придумали хорошую смазку, как для металлических соединений, так и для дерева – тех же тележных осей и колёс – сравнить с земными аналогами масел было трудно, но точно лучше, чем животное сало, использовавшееся в Орване. Алхимикам удалось получить нечто, напоминающее солидол.

– С возвращением, граф! – бодро приветствовал землянина старший сержант дружины – начальник караула, выстроивший своих людей сразу за аркой ворот.

– И я рад вас видеть, – ответил Егоров, хотя смотрел при этом на жену.

Тания, похоже, и не ложилась. Любимая женщина землянина распоряжалась во дворе, а вместе с ней не спал и весь замок, кроме мастеровых.

Стеклодувы, работники кузницы и типографии, столярной, пошивочной и гончарной мастерских начинали работу в семь тридцать утра. К восьмичасовому рабочему дню попаданец приучать здешний народ не стал, но в пять вечера люди шли отдыхать.

Чиновники графской канцелярии, больше половины которых проживало в городе, на службу являлись в девяти.

Дигия бессонницей как графиня Приарская не страдала, однако, должность обязывала её начинать свою деятельность вместе с хозяйкой замка, отчего настроение рыжей управляющей, по которой так сильно сох лэн Нед Пилеш, в столь ранний час было не слишком радужным, и замковые рабы старались обходить строгую начальницу по максимально широкой дуге.

– Я чувствовала, что ты сегодня приедешь, – обняла Тания соскочившего с коня супруга.

– Обещал и сделал, – ответил тот, целуя жену в волосы.

Поприветствовав и Дигию, Игорь распорядился отправить людей на завтрак, а сам увёл жену в спальню, где пробыл с ней почти час.

– Мы можем приказать принести завтрак сюда, – предложила Тания, почесав нос о плечо мужа, – Всё равно сейчас, кроме рыжей, в замке нет никого, кто мог бы составить нам компанию.