Книга Дело о покушении на Чёрного карлика, страница 37 – Лариса Куницына

— Он был образован? Как он выражался?

— Как наёмник, и писал с трудом, едва мог нацарапать своё имя, хотя читать умел.

— Выражения: «раскаяние жжёт мне душу» и «я хочу поведать миру…» характерны для него?

— Ни в коем случае!

Марк вздохнул.

— Вы правы, господин Лепаж, меня пытались заманить туда ночью, но я был слишком занят и не прочёл эту записку. Показать её я вам не могу, поскольку она содержит сведения, которые пока необходимо сохранить в тайне. Идите к Тома. И пусть позже он доложит мне о том, что удалось узнать.

Николя не решился спорить и ушёл, а Марк взял в руки свой стилет и поднёс его к свече. В выемке на клинке виднелась запёкшаяся дорожка крови. В дверь тихонько постучали, и тут же в неё проскользнул Эдам и уселся напротив.

— Кого убили? — тут же спросил он, взглянув на стилет.

— Что ты узнал? — проигнорировав его вопрос, спросил Марк.

— Артузо Монтефьоре, служил в армии в нескольких кампаниях, а в перерывах перебивался разными тёмными делишками. Кое-кто слышал, что он даже убивал за деньги. Ходят слухи, что как-то он взорвал дом, чтоб убить целую семью, но это было не в Сен-Марко, где-то в другом месте. Последнее время бедствовал, иногда играл в притонах, но с переменным успехом. Однако не так давно его судьба переменилась, он перестал бегать от кредиторов, раздал долги и даже иногда закатывал пирушки. Говорил, что нашёл покровителя, который хорошо ему платит за несложную работу, но подробности не рассказывал, нагонял туману. Живёт где-то в ремесленных кварталах, но мне назвали два трактира, куда он заходит чаще всего, может, там что-то знают.

— Он убит, — сообщил ему Марк. — Моим стилетом. Перед этим кто-то отправил мне записку, — он передал юноше листок. — Конечно, это не привело бы меня не то что на виселицу, а даже в застенок, но у кого-то могли бы зародится подозрения… Тот, кто стоит за всем этим, опережает меня. Он откуда-то узнал, что я вышел на Артузо. Впрочем, мы же интересовались им, и было лишь вопросом времени, когда мы его найдём. И он успел оборвать эту ниточку.

— И что же у нас осталось? — озабочено спросил Эдам. — Этот усатый? Но о нём мы ничего не смогли выяснить. Нет ни одной зацепки, он как в воду канул.

Марк поднялся и, отперев сейф, снова достал оттуда материалы расследования и два холщёвых свёртка.

— У нас есть ещё два направления, в которых мы можем двигаться, — задумчиво произнёс он, снова сев за стол. — Во-первых, письмо и памфлет. Мне кажется, что записку, которой меня заманивали на улицу красильщиков, сочинил тот же автор, да и писал её вовсе не Артузо, который едва мог накарябать своё имя, а тот, кто следил за Айолином. Посмотри, — он передал Эдаму записи, найденные в комнате Леонарда, — почерк похож.

— Да, — согласился тот, — но как мы найдём этого сочинителя?

— Если только пройдёмся по типографиям и поговорим с печатниками. Но это сложно, никто не признается, что печатает такие памфлеты. Нужно осмотреть прессы, литеры и по отличиям резьбы найти ту самую, где печатались эти книжонки. Тогда можно будет взять печатников и допросить их с пристрастием. Но это долгий и сложный путь, а у нас очень мало времени. К утру я обязан доложить королю о результатах расследования или мне придётся собственноручно надеть петлю на шею Дэвре. Потому попробуем выяснить правду иначе, — он развернул свёрток и достал оттуда золотую печатку. — Вечером перед покушением, я видел этот перстень на руке Леонарда, он не болтался, у него крупные руки, так что сам соскользнуть он не мог. Однако утром его нашли в водостоке под грудой мусора и камней на месте взрыва. Если мы узнаем, как он туда попал, мы поймём, кто за этим стоит.