Книга Дело о нападении на славных рыцарей Римара и Феррата, страница 1 – Лариса Куницына

— Я нахожу этот учебник по каллиграфии, написанный неким художником из Лейдена, очень интересным, — произнёс Дезире Вайолет, обращаясь к друзьям. Он стоял с книгой в руках возле одного из двух окон, распахнутых в дворцовый сад. — Предлагаемый им стиль письма выгодно отличается от того, что мы используем в Сен-Марко. Он куда изысканней и легче в начертании, и при этомсохраняет красоту и обеспечивает скорость письма. Все эти росчерки и выступающие элементы создают ощущение изящной игры, и хоть подобная манера начертания букв вряд ли уместна в официальных документах, дружеской переписке и, тем более, любовным посланиям придаст несомненное очарование.

— Дай посмотреть, — Бертран Нуаре протянул ему руку и, получив книгу, перелистнул несколько страниц. — Неплохо.

— Этот художник называет себя Флоридором и сейчас преподаёт в лейденском университете живопись и каллиграфию, — с воодушевлением продолжил Дезире. — Я думаю, что тебе нужно пригласить его ко двору, Жоан!

— Флоридор? — переспросил король с недоумением. — Он что, алкорец?

— Думаю, что это псевдоним, — усмехнулся Анри Раймунд. — Я тоже слышал о нём. Он талантливый живописец и скоро войдёт в моду. Наверно на самом деле его зовут как-нибудь вроде Жак Кливе или Ганс Мюллер, но художники живут по другим законам и столь прозаичные имена им не по нраву. Если ты хочешь иметь самый изысканный двор на континенте, то стоит его пригласить, только поторопись, пока его не умыкнул у тебя из-под носа Ликар. Он тоже хочет, чтоб двор его отца был самым-самым.

— А ты что думаешь, мой Марк? — спросил король, опустив подбородок на плечо старшего друга.

Барон де Сегюр сидел с лютней в руках перед пюпитром, на котором стояли нотные прописи. Король устроился рядом на обитом бархатом стуле и, заглядывал в ноты из-за его плеча.

— Если он так хорош, то вам стоит его пригласить, ваше величество, — произнёс барон, не отрывая взгляда от нотного листа. — Так вы выиграете этот тур у энфера. Такая игра на пользу вам обоим, лишь бы она не перетекла в военное противостояние.

— Я понял, — кивнул Жоан и обернулся к своему секретарю. — Жискар, напишите приглашение, не жалейте цветистых фраз и радужных обещаний. Гонца отправьте к нему немедля, — и тут же утратив к этой теме интерес, ткнул пальцем в ноты. — Мне не нравится этот фрагмент, Марк. Он утяжеляет всю пьесу, тебе не кажется?

— Я согласен с вами, мой король, — кивнул тот. — Я сыграл бы это так…

И его пальцы легко забегали по струнам, извлекая из них лёгкую, слегка меланхоличную мелодию.

— Отлично! — воскликнул Жоан, кивая в такт, а потом обернулся к Жискару. — Дайте мне перо. Скорее запиши, Марк, пока мы не забыли этот эффектный пассаж!

— Теперь и музыка! — рассмеялся Анри, глядя на них. — Господин барон, есть ли хоть что-то, что вам не подвластно?

— Спросите лучше, есть ли хоть что-то, что не включил в мою программу обучения Арман, стремясь исправить мою лень и гордыню, — рассмеялся Марк. — И если лень скоро сдалась под его напором, то гордыня устояла, не смотря ни на что.

— Неправда, — возразил Жоан. — Ты сам говорил мне, что между гордостью и гордыней глубокая пропасть, и сам же преодолел её одним прыжком!

— Вы перехвалите меня, мой господин, — усмехнулся Марк, продолжая играть на лютне и скользя взглядом по нотам.