Книга Дело о девяти колотых ранах, страница 75 – Лариса Куницына

— Ему очень больно?

— Это спазм. Сейчас он ничего не чувствует.

— Можно я потом возьму его себе?

— Это человек, малышка Су Джин, они слишком своенравны, чтоб мы могли удерживать их возле себя.

— А я бы его съела! — обиженно заявила Тиён.

— Хвост оторву, — мрачно взглянул на неё Джин Хо.

Вскоре Мин Со вернулся с обычным серым контейнером, на котором темнели какие-то цифры и красовался синий крест.

— Ты сможешь подобрать дозу? — спросил Джин Хо, наблюдая как тот ставит контейнер на инкрустированный столик.

— У меня степень магистра по ветеринарии, — напомнил Мин Со.

— Он человек.

— Не думаю, что он сильно отличается от крупного примата, разве что внешне.

Он выбрал из целого ряда капсул одну, внимательно изучил маркировку, потом посмотрел в потолок, производя расчёты, и уверенно кивнул. Джин Хо наблюдал за его манипуляциями, а потом сообщил:

— Учти, если он умрёт, ты вернёшься домой к жене и детям.

— Вот зачем ты?.. — расстроено огрызнулся Мин Со. — У меня аж лапы затряслись! Хочешь, чтоб я ошибся?

— Ага, — обрадовалась Тиён. — И я его съем. А тебя опять жена будет кусать за ухо по любому поводу, а дети будут ползать по тебе всю ночь и подкладывать тебе в ланч-бокс жуков, потому что они вкусные!

— Прекрати! — взвизгнул Мин Со и оскалился.

— Хватит, — приказал Джин Хо и указал своему потомку на Марка. — Делай, что должен, но помни об ответственности за то, что будет.

— Это очень жестоко, заставлять лиса нести ответственность за его действия, — жалобно проворчал тот и, склонившись к Марку, приложил к его плечу сопло инъектора. — Готово! Теперь будем ждать. Думаю, что к утру он очнётся.

— А если не очнётся? — уточнила Тиён.

— Значит, он очнётся к обеду, но не позже. Я уверен. Мои пациенты выживают на шестьдесят процентов чаще, чем у коллег.

— Потому что ты жульничаешь! Они не могут спросить у собаки, что у неё болит, а ты можешь.

— Это не жульничество!

— Убирайтесь отсюда! — рявкнул Джин Хо. — Все! Я присмотрю за ним, — и, поправив одеяло, которым был укрыт Марк, откинулся на столбик балдахина, задумчиво глядя на его бледное лицо.