Книга Дело об убийстве маркиза де Лианкура, страница 125 – Лариса Куницына

Марк замер, глядя на один из немногих портретов короля Армана, написанных с натуры, где тот был изображен в кресле с книгой на коленях, а возле его ног прилегла изысканная золотистая борзая в ошейнике с заклёпками в виде звёзд. За спиной у короля за приоткрытым бархатным занавесом виднелся сад Шато-Блуа с беседкой и кустами роз.

— Я помню этот портрет, — с волнением проговорил Марк, подходя ближе. — Это мы с Тристаном по очереди позировали художнику, когда он писал камзол, потому что Арман был слишком занят, чтоб тратить на это время. Едва картина была написана, он залил рукав камзола расплавленным сургучом и в сердцах бросил его в растопленный камин.

— А эта книга — твоя «Космогония» Жильбера, — появился рядом Делвин-Элидир. — Та самая, которую ты читал в первый день моего появления при дворе, после того, как победил меня в поединке на мечах.

— Арман здесь, как живой, — обняв Айолина за плечи, заметил Аллар. — Это один из тех немногих портретов, где он именно такой, каким был в жизни. Ни один парадный портрет не передаёт этого блеска в глазах и лукавую полуулыбку.

— А перстень? — подошёл к ним Жоан и тоже взглянул на картину, а потом поднял руку и пошевелил пальцами, продемонстрировав среди других перстней сияющий изумруд, который был изображён на полотне. — Я знаю, что ты хранишь Армана в своём сердце, Марк, но думаю, что будешь счастлив видеть его лицо перед собой каждый день. Что, угодил тебе наш подарок?

— Да, ваше величество, — произнёс Марк, вглядываясь в бесконечно дорогие ему черты на портрете. — Этот подарок бесценен для меня, потому что возвращает мне образ моего короля.

— Я — твой король! — усмехнулся Жоан, — Хотя я понял, о чём ты. Я сам часто, оторвавшись от работы в кабинете, поднимаю взгляд от бумаг и долго смотрю на тот портрет, что висит на противоположной стене. И мне становится спокойнее, и откуда-то появляются силы.

— Неужели вам не жалко расставаться с этим портретом? — спросил Марк.

— Ради тебя — нет, хотя конечно жалко. Но у меня есть множество портретов кузена, и дорогому другу я готов подарить лучший из них.

— А ещё один у вас есть? — поинтересовался Делвин-Элидир. — Я это к тому, что в будущем году и мне исполнится двадцать пять лет.

— Отличная идея, — кивнул король. — Теперь мне не придётся ломать голову, что подарить тому, у кого итак всё есть! Если честно, я не стал обедать, Марк, надеясь, что здесь меня накормят.

— Конечно! — рассмеялся тот. — Прошу в пиршественный зал! Столы накрыты и ждут гостей!

Пир удался, и Марк сам был удивлён тому, как понравилось ему это шумное веселье. Он слушал тосты, которые произносили гости в его честь, и их слова звучали искренне, потому что каждый из них вспоминал какие-то случаи из его жизни. Нанятые Теодором певцы исполняли его любимые баллады, и, в конце концов, он сам взял лютню и к восторгу дам спел написанный Арманом романс, не отрывая при этом взгляда от смущённо зардевшейся Мадлен. Приглашённые комедианты разыгрывали на потеху гостям смешные сценки, а акробаты исполняли сложные трюки, поражая своей гибкостью. Потом в зал поднялись музыканты из холла и начались танцы, в которых особенно блистали Жоан с Элеонорой и Анри Раймунд с Аламейрой. Марк станцевал с Мадлен лишь пару раз и велел ей присесть, чтоб не слишком утомляться.