Книга Дело об убийстве маркиза де Лианкура, страница 43 – Лариса Куницына

Марк вздохнул и поднялся. Бросив на стол серебряную монету, он поправил меч и вышел на улицу. Поёжившись от налетевшего из темноты холодного ветра, он накинул капюшон и натянул перчатки, после чего двинулся на юг, туда, где находилась улица Сломанного копья.

Стряпчий едва поднял голову, когда он вошёл, и чуть заметно мотнул головой, указывая на низкую дверь, расположенную в дальнем конце его конторы. Марк прошёл туда и, едва войдя, увидел стоящего возле небольшой печурки Гая, который протягивал к огню свои красивые руки, унизанные перстнями. Услышав шаги, он обернулся и тут же бросился к Марку.

— Как ты, мой друг? — с искренней тревогой воскликнул он. — Я ничего не понимаю. Де Полиньяк как с цепи сорвался, на каждом углу поливает тебя грязью! Я всюду слышу, что ты в тюрьме, и вдруг является Рене де Грамон и просит, не задавая лишних вопросов, встретиться с тобой.

— И ты здесь, — прекратил его вступительную речь Марк. — Я на свободе. Но у меня только два дня, после чего я вернусь в камеру и приму свою судьбу, какой бы она не была. Назначив тебе встречу, я пошёл на некоторый риск и надеюсь, что ты сохранишь её в тайне!

— Ты, как всегда, можешь рассчитывать на меня! — с пылом воскликнул Гай. — Но что случилось?

— Я всё расскажу тебе позже, а пока ответь на мои вопросы.

— Хорошо, — барон отошёл к стоявшему у дальней стены столу и присел на стул возле него. — Что тебя интересует?

Марк сел напротив.

— Я хочу знать как можно больше о де Полиньяке. Его связи, друзья, слабости, амбиции. Всё, что ты можешь о нём сказать.

— Не так много, Марк. Я не слишком часто общался с ним. Он неприятный человек, заносчивый и высокомерный, при этом ничего из себя не представляет. Я там из-за де Бове и Анжу. Мы перетираем старые кости и грезим о войне, хотя уже начинаем понимать, что всё это в прошлом. Де Полиньяк много и громко говорит и претендует на место лидера, но его поддерживают только молодые петушки вроде де Рогана и де Дюнуа. У него нет реального авторитета. Он терпит Анжу и де Бове из-за их славного прошлого, меня — потому что я пользуюсь влиянием в армии. Сейчас он попал в сложную ситуацию: его власть номинальна, он может командовать только клерками военного ведомства, потому что реальная власть у нас: у меня, Аллара и Адемара. Даже Леонард Дэвре пользуется среди военных большим уважением, чем он. Но он тщеславен и жаждет признания.

— Интригует?

— Не то, чтоб… скорее, пытается смирить свою спесь и приобрести союзников.

— Его выпад против меня вряд ли будет этому способствовать.

— В том-то и дело! Я был потрясён, когда он замахнулся на тебя. С другой стороны, может, он задумал что-то, что стоит больше, чем наше расположение. Он ведь далеко не дурак. Я не знаю, Марк. Я примкнул к ним из-за своей ненависти к алкорцам, но я не порвал с вами. Я всё так же остаюсь молодым бароном короля Армана. Наша дружба нерушима и для меня это главное. Я никогда не предам Жоана и вас. Может быть, потому он мне не доверяет, и я многого не знаю.

— А кому он доверяет?

Гай задумался, откинувшись на спинку стула.

— Знаешь, он всё носится со своими золочёными петушками, они шушукаются по углам, но у них влияния ещё меньше, чем у него. Думаю, что он вряд ли будет привлекать их к своим тайным планам. Они ненадёжны. Хотя, знаешь, исключение составляет виконт де Роган. Их часто видят вместе, и он принимает его у себя, выказывая ему свою симпатию. Поговаривают даже, что их связывают более нежные чувства, чем простая дружба, но я что-то не очень в это верю. Де Полиньяк не похож на разряженных шутов, что толпились у трона Ричарда, когда там процветал этот порок. Но и другого объяснения этой странной привязанности я не нахожу.