Книга Дело о серебряном копье, страница 55 – Лариса Куницына

— Что стало с сыном Терезы де Мессаже?

— Не знаю, но думаю, что о нём позаботились, потому что и дядя сожалел о том доносе. Ни он, ни тётя никогда не говорили об этом, но по некоторым случайно проскользнувшим фразам я понял, что судьба этого несчастного ребёнка была как-то устроена.

— Вы знаете его имя?

— Нет. Мне его никогда не называли.

— А имя Александр Леду вам ни о чём не говорит?

Он задумался и снова покачал головой.

— Я слышу его впервые. Вы думаете, что этот Леду причастен к смерти нашей тётушки?

— Пока не знаю, но совсем недавно его имя всплыло в связи с расследованием этого дела.

— «Тьма не укроет правды от очей», — пробормотал де Шарон, снова взяв наполненный лакеем кубок. — Знаете, именно эта фраза последнее время не даёт мне покоя. Тётя приписывала её в виде эпиграфа к каждому письму, которое направляла мне.

— Правда? — заинтересовался Марк. — «Тьма не укроет правды от очей». Это может быть посланием?

— Если это так, то его скрытый смысл мне не понятен.

— Недавно мне попались строки, написанные вашей тётушкой, но я не совсем понимаю, что это значит.

— Какие строки? — поднял голову де Шарон.

Марк процитировал составленное им четверостишие:

И в радости будь рядом, и в печали,

Взгляни на этот камень гробовой,

Его герой, добыв копьё вначале,

Там мирно спит под каменной плитой.

— Ну, это, скорее всего, о Жирарде де Монтезье, — проговорил де Шарон. — Из двух героев, добывших копьё, почил пока только он, и речь идёт о его гробовом камне, то есть о нашей фамильной усыпальнице.

— Но зачем смотреть на усыпальницу?

— Думаю, чтоб прочесть слова, выбитые над входом. Это наш родовой девиз, дарованный королём Генрихом вместе с титулом.

— И как он звучит?

— Довольно красиво, — улыбнулся де Шарон. — Как известно, славный король Генрих обладал многими талантами, в том числе поэтическим даром. Потому своему отважному рыцарю он пожаловал щит с надписью: «Он избран быть копьём среди мечей». Кстати, именно с тех пор все мужчины в нашем роду уделяли много времени упражнениям не только с мечом, но и с копьём.

— Ещё две строчки, — пробормотал Марк. — К тому же они рифмуются.

— О чём вы? — удивился его гость.

— О любви вашей тётушки к головоломкам, — пояснил он.

Было уже за полночь, когда сытый и довольный де Шарон отбыл восвояси. Уже перед самым уходом, он хлопнул себя по лбу и воскликнул:

— Совсем забыл сказать, дурная башка! Ближайшим светлым утром в доме Гийома состоится прощание с тётушкой, после чего её тело отвезут в Монтозье и похоронят в фамильном склепе. Провожать её в этот скорбный путь вызвался Жозеф, поскольку я занят на службе, сестрица Моник нездорова, а её сын — ненадёжный оболтус. Наш граф же вечно занят, так что иных провожатых не нашлось. Я думаю, что будет уместно, если и вы придёте, впрочем, моё дело лишь сказать, а остальное решать вам!

И поклонившись, он вышел в распахнутую привратником дверь, откуда уже тянуло ночным холодом. Марк задумчиво смотрел ему вслед, а потом поднялся в свой кабинет и записал две новые строчки. Они явно были парными, и если третьей была та, которую он пока отложил в сторону, то оставалось найти последнюю четвёртую. Видимо, что она была очень важна, потому что без неё смысл стихотворения ускользал.

Оставив всё это на следующий день, Марк отправился спать.