Книга Дело о фальшивых монетах из чистого золота, страница 81 – Лариса Куницына

Вернувшись в камеру для допросов, Марк сразу же выложил на стол свои трофеи: пачку расписок и кошелёк с серебром. Брандон, следивший за каждым его движением, побледнел и прикусил губу.

— Будете и дальше запираться? — сурово спросил Марк. — Мало того, что вы играли в притонах, убили ростовщика и ограбили его, так ещё и не находите в себе смелости признать свои ошибки? Думаете, промолчав, вы избежите ответственности? Доказательств более чем достаточно! Лишь признание и раскаяние в содеянном поможет вам сохранить остатки чести.

— Хорошо, — вздохнул Брандон и как-то сразу успокоился. — Это верно. Я играл в притоне и не мог остановиться. Я проиграл всё, что было у меня ценного, и влез в долги. Мои товарищи, которые первое время готовы были выручить меня деньгами, постепенно начали мне отказывать, и мне пришлось обратиться к ростовщику. Сперва я брал небольшие суммы и не на таких уж грабительских условиях, но потом увязал всё больше. Он увеличивал процент с займа, а потом считал проценты на проценты. Мой долг рос. Какое-то время я мог сдерживать аппетиты этого кровопийцы, потому что Лионель де Вивьер, сжалившись надо мной, давал мне деньги на оплату процентов, но недавно и он отказал. Я продал отцовский перстень с гербом, последнее, что у меня оставалось, и после этого мне стало как-то всё равно. Мне показалось, что с этим перстнем я утратил свою честь и свою жизнь. А Монжо всё также требовал возврата долга и грозил мне судом. И тогда я решился. Взял на конюшне моток верёвки, маску и на остатки денег решил попировать напоследок. Я сидел в «Белой утке», пил на последние деньги самое дорогое вино и ел утиный паштет с орехами, потом услышал колотушку проходившего по улице сторожа, который объявил первую стражу, и сказал себе: «Пора!» Я пошёл на улицу Голубки не спеша, но не потому что набирался решимости. Я хотел, чтоб стало ещё темнее и живущий там сброд расползся по своим лачугам. Подойдя, я надел маску. Мне хотелось, чтоб меня кто-нибудь увидел и перепугался до смерти! Но у дверей Монжо я снял её, иначе этот трус не впустил бы меня. Он и без того был насторожен и всё ворчал, что я пришёл слишком поздно. Я сказал, что принёс часть денег, и он поплёлся в свой закуток. Тогда я и накинул верёвку на его шею. Это было совсем несложно, задушить его. Потом я подвинул табуретку от стены и повесил его на стропиле. Было темно и мне пришлось зажечь свечу на столе, чтоб найти в папке свои расписки. В поисках огнива я открыл ящик стола и увидел этот кошелёк. «Почему бы и нет?» — подумал я. Моя жизнь всё равно была кончена. Я взял расписки и кошелёк. Я даже не вспомнил об учётной книге, иначе, забрал бы и её. Хотя, тогда никто точно не поверил бы, что этот негодяй повесился сам! Уже подойдя к двери, я вспомнил о маске. Я подумал, что если кто-то действительно видел меня в ней, то уносить её опасно. Я решил спрятать её в доме, чтоб подумали, что это Монжо ходил в ней по улице, глядишь, решат, что он свихнулся, потому и повесился. И я поднялся на второй этаж, зашёл в спальню и сунул плащ и маску под кровать.

— Не боялись, что вас увидят и запомнят, когда вы будете уходить?

— Нет. Там очень темно, нет фонарей. К тому же я забрал плащ Монжо и, уходя, накинул капюшон, а потом выкинул его в канаву. У меня теперь были деньги, и я отправился к Мелиссе, выбрал самую красивую и цветущую девицу, заказал самое дорогое вино и провёл чудесную ночь. А утром вернулся в замок.