Книга Крестовый поход, страница 135 – Лариса Куницына

Остальные шатались между марокканским салоном, спортзалом и рестораном, устраивали дурацкие розыгрыши или собирались на мостике и глазели по сторонам.

Я подозревала, что скоро мои мальчики начнут беситься и устраивать драки. Самые интеллигентные и стойкие мужчины в пустом полёте становятся агрессивными. Не зная чем заняться, они позволяют выплеснуться на волю древним инстинктам, и не видят в этом ничего плохого. Подумаешь, драка. Это не драка, это боевая подготовка.

Безделье губит офицера. Старая космофлотовская истина крутилась у меня в голове, пока мы болтались возле ригорской базы, без особого интереса наблюдая за активностью, которую развили вокруг спасённого лайнера инспектора. Они без конца шныряли на своих капсулах от крейсера к «Пьеру Гартэну» и обратно, ползали в скафандрах по обшивке, что-то фотографировали, демонтировали, увозили на крейсер, привозили и монтировали обратно.

Мои ребята маялись от безделья, вяло обсуждая действия бравых космических сыщиков, либо активно недоумевая, а почему бы им не втиснуть лайнер в свой далеко не маленький ангар и не убраться отсюда к чертям собачьим.

Раздражение было понятно. За последние дни на звездолёте Оршанин крепко сдружился со стрелками, наладил прочные дружеские связи с остальными, стал душой «уютной кодлы», как называл Вербицкий компанию, собиравшуюся вечерами в марокканском салоне. Теперь его не было с нами. Потеря ощущалась ещё более болезненно, потому что каждый понимал, что он сознательно пожертвовал собой ради спасения пленников и десантной группы. А теперь его бывшие сослуживцы суетятся вокруг освобождённого благодаря ему лайнера, и ни один из них не залетел на баркентину, чтоб узнать, как всё произошло.

Я подозревала, что эти эмоции скоро будут перенаправлены в сторону единственного инспектора, который был под рукой, и по какой-то странной причине не собирался нас покидать. Наблюдая за изнывающими от отсутствия осмысленных занятий стрелками, и примкнувшим к ним Вербицким, я всё чаще возвращалась мыслями к совету Азарова выпроводить Куренного с корабля, от греха подальше. Но мне было интересно, что держит его здесь, когда работа выполнена, а друзей не нашлось. Я наблюдала за ним, а он, как обычно, в одиночку бродил по бесконечным коридорам, задумчиво опустив долу глаза, напоминавшие цветом и блеском полированный змеевик, и покручивая бледными пальцами гусарский ус.

Как-то вечером, когда несколько членов экипажа собрались на мостике, чтоб в очередной раз перемыть кости инспекторам, он забрёл туда же и остановился в стороне. Ничто не предвещало грозы, хотя бы потому, что за центральным пультом нёс вахту старпом, а, следовательно, всё по определению должно было быть чинно и спокойно. Впрочем, нёс вахту — это было громко сказано. Хок сидел в кресле перед пультом, на коленях у него возлежал мурлыкающий Киса, а в руках он держал чашку травяного чая, заботливо заваренного Бетти и принесённого расторопным Микки. Настроение у него было благостное, поскольку за соседним пультом с такой же чашкой, хотя и без кота сидел Джулиан. Говорили они между собой в полголоса, но по выражению лиц и блеску глаз можно было догадаться, что разговор идёт о женщинах.

— Бездельники, — мрачно проговорил Вербицкий, провожая взглядом очередной челнок, уносящий группу экспертов от лайнера к крейсеру. — Сколько можно крутиться вокруг этой посудины? Лучше б искали этих бандитов. Восемь человек расстреляли, тридцать, включая детей, чуть в рабство не продали, а их запросто отпускают восвояси. Почему крейсера там не дежурили?