Онлайн книга «Крестовый поход»
|
Взгляд его неожиданно наткнулся на странный предмет в конце комнаты. Что-то серое висело на проволочной петле в неглубокой нише. Заинтересованный, он подошёл ближе и увидел, что это лишь потрёпанное чучело птицы, усаженное на подвешенную деревянную жёрдочку. Чучело было небольшим, с голубя, какое-то невзрачное и совершенно неуместное здесь. Кирилл с детства не любил чучел. Ему нравилось ходить в зоопарки, но он не любил музеи, где стояли застывшие в неестественных позах останки живых существ. И теперь он невольно испытал жалось к этому чучелу, которое вечно сидело в тишине и духоте на жёрдочке. Он протянул к нему руку, и в следующий момент что-то случилось. Лишь тренированная реакция позволила ему вовремя отскочить и избежать серьёзных повреждений, потому что чучело вдруг встрепенулось и мгновенно выпустило в стороны длинные стальные лезвия, похожие на перья. Крылья, хвост и даже хохолок на голове превратились в смертоносные веера из острейших ножей. И маленький голубок предстал перед ним в виде жуткой птицы, вполне достойной быть спутницей какого-нибудь кровавого бога на планете, раздираемой войнами. Птица открыла глаза, и они оказались белыми, словно молоко. Из открытого клюва высунулся раздвоенный язык, с которого свисала желтоватая капля. — Так вот ты какой, Гамаюн-птица вещая… — пробормотал он, разглядев, что лапы у птицы снабжены длиннющими загнутыми стальными когтями. — И откуда ты тут взялся, странник? Ты ведь не Гамаюн, верно? Ты из совсем другого мира… Он смотрел на грозное, но, в общем-то, сравнительно небольшое и очень одинокое создание, запертое глубоко под землёй. Может, ещё не схлынувшие воспоминания о доме, о детстве, о неудавшейся пока попытке вернуться домой, пробудили в его душе, скорее, сочувствие, чем страх. Кирилл почувствовал сострадание к этому маленькому существу, которое только и может, что выдвигать из крылышек лезвия и грозить повисшей на язычке каплей яда. — Ты совсем один, верно? — проговорил он негромко. — Совсем один, как и я. Заблудились мы с тобой, птичка, в этом огромном и страшном мире, и не знаем, как вернуться домой, к своим мамам. Тебе, наверно, ещё хуже, чем мне. Я-то хоть брожу по этой Галактике, затерянный, но свободный, а ты сидишь тут совсем один, верно, думаешь о своём доме, о своих друзьях и родных… Птица замерла, наклонив головку, и белым пустым глазом всматривалась в него, словно, прислушиваясь к его мыслям. Даже крылышки она чуть сложила, и торчащие из них лезвия стали короче. А потом и вовсе убрались. Птичка взмахнула крылышками, слетела с жёрдочки и устремилась к нему. Кирилл отступил и на всякий случай прикрылся рукой, но птица тут же уселась на эту руку и аккуратно обхватила его запястье железными когтями, как браслетом. Наклонив голову, она смотрела ему в лицо, и ему даже показалось, что взгляд её был очень грустным. — Пташка ты бедная, — прошептал он. — Знать бы, откуда ты, я б отвёз тебя домой. А, пожалуй, отвезу. А что? Договорюсь с княгиней, обменяю тебя на павлина. Он за Жар-Птицу им сойдёт. Или ещё на какую живность. И отвезу. Позабыв о лезвиях, он осторожно пальцем погладил хохолок на головке, и тот оказался мягким, как пух. За этим и застал его старик, отворивший дверь. Он изумлённо застыл на пороге, а птичка вспорхнула с руки Кирилла, вернулась на жёрдочку, злобно распустила свои острые перья, вытянув шейку в сторону волхва, а потом обиженно развернулась к нему хвостом. |