Книга Крестовый поход, страница 262 – Лариса Куницына

— Да, и в воскрешение из мёртвых, если цель жизни не достигнута.

— А я не верил. Но самое интересное, что теперь этот де Мариньи преследует нас, словно опять намерен помешать нашим планам. Он здесь, прилетел на баркентине землян.

— Правда? — вздёрнул бровь Адамович. — А я-то думал, что нужно здесь поисково-спасательному звездолёту. Мне пришлось в некоторой спешке покинуть миссию, потому что туда прибыл врач с баркентины. Он тоже госпитальер. Я стараюсь не ссориться с землянами, но Инспекция вечно придирается к моим документам.

За разговорами они вышли в огромный ангар. У Анджея не было времени осмотреть его, но он чрезвычайно вежливо поприветствовал стоявших у входа рыцарей, отпустил комплимент по поводу качества меча, рукоятка которого виднелась из ножен начальника караула, а заодно запомнил его имя, названное генералом.

Пока они шли по огромному звездолёту, он мысленно сверялся с тем планом, который составил благодаря воспоминаниям и ментографиям Кирилла, и в очередной раз, с удовольствием, убедился в его великолепной памяти и точности донесений.

Но когда он оказался перед дверями небольшого ангара, всё это вылетело у него из головы. Он остановился, чувствуя приятное волнение, словно сейчас ему предстояло увидеть кого-то очень близкого и дорогого, кого он уже не чаял увидеть в этой жизни.

«Полонез» был построен на Земле по проекту его двоюродного брата Виктора. Витька работал ГИПом в КБ имени Хруничева и месяцами корпел над чертежами или носился с пилотами-испытателями по трассам полигона за пределами солнечной системы.

В ту памятную ночь они сидели на берегу бурного Терека, впитывая тепло нагретых гор, и Игорь раскрыл брату свою затаённую мечту. Взахлеб, едва не со слезами, едва не в стихах, он изливал ему свою тоску по серебряному коню, который, как верный Бурко, носил бы его по далеким и опасным путям внеземелья, защищая от лазерных залпов врага, унося огненной птицей от погони, отзываясь не просто на свист, но даже на стон. Наверно, тогда ему ударило в голову молодое вино, но Витька внимательно слушал эту песню, этот плачь души, понимающе и сочувственно кивая. А потом пустился в расспросы, как Игорь видит этого своего космического Бурко? Какой размер, аэродинамика, двигатель, защита, салон, подсобки. Какое оборудование он поставил бы. И Игорь, изнывая от благодарности за понимание, пустился в мечты, не сдерживая фантазию. Витька поддерживал разговор, выспрашивая подробности, и изредка делая замечания насчёт целесообразности и удобства той или иной детали игоревых мечтаний. А тот уже нёсся над землей в уютном салоне своего крылатого скакуна, почти физически ощущая скорость и энергию, окружавшую его.

Ночь закончилась, хмель прошёл. Возвращаясь в станицу, они оба смеялись над фантазиями, вдруг вырвавшимися из рационального мозга космического суперагента. Игорь был благодарен брату и за эту ночь, и за понимание, и за свои фантазии. А после улетел на очередное задание и забыл.

Но через год, когда он снова объявился на Земле, Витька вдруг потащил его к себе на завод. Он водил его по высоким, звенящим светом и пространством цехам, показывал изысканные станы и эстакады в серебре, тонкие и изящные манипуляторы сверхточных роботов-сборщиков, почти готовые агрегаты, от сложной начинки которых рябило в глазах. Он с гордостью рассказывал о работе, о проектах и планах. И Игорь, с тем же вниманием, что и брат когда-то, слушал эту песнь, вырывавшуюся из Витькиной души. И, наконец, они зашли в небольшой ангар, где тот уже молча подошёл к закинутой белым технологическим полотном машине и сдёрнул его. Полотно съехало на пол, и Игорь увидел это чудо, светлый, лёгкий, чарующе прекрасный катерок, словно покрытый зимней изморозью серебряного покрытия.