Книга Повелитель теней. Том 1, страница 178 – Лариса Куницына

— Там нечего было предавать огню, — проворчал старик. — Одни головешки. И как проклятый колдун исхитрился так подстроить, что уважаемый судья сгорел в собственном кабинете?

— Колдовство — не нашего ума дело, — проворчала дама, сворачивая к воротам богатого дома, на дверях которого висели траурные полотнища. — Главное, что больше он никому не навредит.

Остановившись, Джулиан какое-то время наблюдал за этим домом, и видел, как несколько столь же состоятельных господ со скорбным видом вошли в ворота и, наконец, решительно направился туда сам.

Вскоре он уже сидел на стуле с высокой спинкой в небольшой, обшитой деревянными панелями, комнате и сочувственно смотрел на молодую даму в чёрном платье, скрывавшую заплаканное лицо под траурной вуалью. Излив в самых поэтичных выражениях всю степень испытываемой им печали по поводу безвременной кончины господина советника магистрата, судьи Вольфганга Гюнтера, он добился расположения его дочери Хильды, и теперь она, всхлипывая и промокая глаза платочком, доверчиво делилась с ним своими сомнениями.

— Как ужасно это вышло, сударь, — бормотала она. — Мой муж Карл лишь на минуту вышел из кабинета отца, чтоб распорядиться насчёт завтрашнего заседания суда. Он помощник отца, и тот безгранично доверял ему. Я была в галерее со служанкой, когда мы услышали этот ужасный крик. Я и сейчас без содрогания не могу вспомнить его. Мы все бросились в кабинет, но отец был уже мёртв, словно сгорел изнутри. «Это колдовство, Хильда», — сказал мне Карл. Он тоже был потрясён. Он клялся, что найдёт убийцу.

— Но ведь убийца найден, — тихо напомнил Джулиан, ласково глядя на несчастную женщину.

— Генрих? Все говорят, что он сам пришёл в магистрат и признался, но мне не верится в это, потому что Генриху незачем убивать отца. Они были почти друзьями, насколько могут быть друзьями люди столь разные по возрасту, происхождению и положению. Отец в молодости участвовал в войне, и раны мучили его частыми болями. Никто из врачей не мог помочь ему, и тогда мы обратились к Генриху Траубергу. Его травы оказали на отца самое благотворное действие. Боли почти прекратились, он поправился, стал лучше спать. В благодарность он разрешил Генриху пользоваться своей библиотекой, где есть книги по траволечению, а потом и сам увлёкся этой темой. Они часто сидели у камина вдвоём, обсуждая старинные рецепты и споря о том, влияют ли поэтические достоинства заклинаний на их действенность. И зачем бы Генриху убивать его? Разве не выгодно ему было иметь среди добрых знакомых судью?

— Но может господин судья что-то узнал о Генрихе? — предположил МакЛарен.

— Он знал о нём многое. В юности Генрих, и правда, был замешан в каких-то тёмных делах, но с тех пор, как у него появилась дочь, отличался добротой и благонравием. Он ведёт замкнутый образ жизни, и помогает страждущим. О, хорошо, что я вспомнила! Его бедняжка дочь! Что с ней стало? Говорят, что после его ареста её никто не видел. Наверно она напугана и прячется у кого-то из друзей. Надо бы найти её и взять под своё покровительство. Я уверена, что Карл не станет возражать. Ведь ребёнок не должен отвечать за грехи отца, даже если Генрих повинен в том, в чём признался.

Простившись с Хильдой, Джулиан покинул её дом и направился по тёмной улице в сторону рынка, возле которого, как он выяснил, жил Генрих Трауберг со своей дочерью. Этот случай заинтересовал его тем, что старый судья умер так же, как и те селяне, которых навестила посланница злобного Ротамона. Он не верил в такие совпадения, а, стало быть, и убийца старого Гюнтера мог быть связан с таинственным колдуном.