Книга Повелитель теней. Том 2, страница 155 – Лариса Куницына

Мангуст чувствовал, что что-то меняется в нём самом, словно он сам проходил в этих лесах своё посвящение. Долгие переходы днём и бесконечное молчание постепенно наполняли его душу покоем и ощущением какого-то бесконечного пространства внутри души. Ему снились странные сны. Он то летел над лесами и горами, раскинув крылья, подобно большой птице, то бежал по лесу на длинных сильных волчьих лапах, то извивался холодным серебристым телом в освежающей прохладе прозрачной воды. И однажды, вслед за Волком поднявшись на гребень преградившей путь горной гряды, в предутреннем мареве увидел раскинувшиеся впереди бесконечные голубые холмы, поросшие густым лесом. Он долго стоял, ощущая не отчаяние, а бесконечную радость от того, что его путь ещё далёк от завершения, и эти прекрасные земли ждут его.

Та ночь была тёмной, и он, как обычно, уснул возле костра, чувствуя боком тёплое мускулистое тело волка, прижавшегося к нему. Какой-то далёкий звук разбудил его. Он уже заметил, как обострился за эти дни его слух, и теперь он без труда вычленил из океана негромких ночных звуков этот, мощный и тоскливый. Это был волчий вой.

Волк уже поднял свою большую белую голову, и его мягкие уши шевелились, ловя далёкий голос сородича. Мангуст вдруг подумал, что за всё время их пути Волк ни разу не выл. Это было странно, потому что когда им приходилось так путешествовать по лесам Сибири или Канады на Земле, он часто выл, вызывая ответные рулады в чаще лесов. Особенно самозабвенно и мелодично он выл на луну, но здесь луны не было, и родичей он не искал, видимо, не признавая таковыми местных волков. Но этот вой явно заинтересовал его. Его глаза блестели любопытством, и уши активно двигались.

Потом к тому далёкому, едва слышному вою присоединился ещё один волчий голос, потом ещё один, и вскоре над кронами деревьев уже нёсся многоголосый хор волчьих голосов. Прислушиваясь к нему, Мангуст встревожился ещё больше. В этом хоре ему слышались слишком яркие эмоции, словно волки оплакивали кого-то. К тому же их было много, видно, стая очень большая, куда больше, чем ему приходилось встречать. И голоса были слишком мощные и мелодичные. Это были странные волки, и Мангусту совсем не хотелось встречаться с ними.

А Белый Волк вдруг приподнялся и сел, а потом задрал к беззвёздным небесам свою длинную серебристую морду и издал мощный грудной вой, в котором слышалась та же печаль.

— Тише, — прошептал Мангуст, словно его могли услышать те далёкие и странные звери. Он вцепился пальцами в загривок друга и притянул его к себе. — Их слишком много, слышишь?

Но Волк продолжал с упоением выводить свою звериную рапсодию. Хор вдали тем временем смолк, словно те волки прислушивались к нежданному ответу, а потом снова завыли, и в их голосах слышалось что-то похожее на приветствие. Потом стало тихо. Волк тоже смолк и какое-то время выжидающе всматривался в темноту леса, а потом вдруг вскочил и устремился туда. Мангуст мгновенноподнялся и, подхватив походное ведро, залил костёр, схлопнул ведро в круглую лепёшку и, засунув в рюкзак вместе со своим быстро сдувшимся походным матрасом, поспешил следом.

Волк бежал быстро, но так, чтоб Мангуст поспевал за ним. На всякий случай он часто оборачивался на ходу, чтоб убедиться, что тот не отстал. Этот бег продолжался долго. Мангуст уже отвык от чувства времени, потому что здесь часы были совершенно бесполезны, жизнь шла по другим законам. Но он подумал, что этот марафон по лесам продолжался не меньше трёх часов. По крайней мере, небо в просветах между деревьями уже начало наливаться синим светом, обозначая внизу серебристые силуэты деревьев.