Книга Лучший коп Мегаполиса, страница 100 – Лариса Куницына

— А теперь скажи честно, ты из Инспекции?

Я поморщилась.

— Глупо, Лонго! Хотя подсылать красивых девиц к ничего не по­дозревающим парням в духе этой организации, но я не из тех девиц, а ты — не из тех парней. Я никогда не работала на Инспекцию и никогда не буду на нее работать.

— Почему?

— У них слишком строгая дисциплина, — усмехнулась я. — Кроме того моё звание не позволит мне заниматься простыми делами. И вообще, я на заслуженном отдыхе и могу, наконец, делать то, что мне хочется. Звания и дисциплина ушли в безвозвратное прошлое. Займемся делом, дорогой.

Лонго поднялся и с сожалением посмотрел на киборга.

— Жаль, что ты его сломала. Он должен был привести нас к ним.

— Если мы им нужны, то они нас, итак, получат. Пойдём.

Мы повернулись и пошли в сторону флаера.

ХII

В белом зале было пусто и гулко. Я сидела в высоком кресле. Мои руки, ноги, шея и талия захватами удерживались в полной непод­вижности. Я смотрела на стену, сплошь покрытую экранами, шкалами и приборными панелями. В зале стояло ещё одно кресло. Из-за конструкции подголовника я не могла повернуть голову, но краем глаза видела в нём Лонго. Его положение было не лучше моего. Кроме нас здесь было ещё пять человек, высоких сухощавых пелларцев с непроницаемыми лицами в полицейской форме. Судя по погонам, это бы­ли офицеры от лейтенантов до капитанов. Они молча смотрели на нас. Я сразу поняла, что произошло. Мы сами не раз пользовались таким трюком в былые годы. Если нам нужно было тихонько взять ребят, которые могли оказать вооружённое сопротивление, мы применяли газ с длинным сложным названием, который в просторечье назывался «нежным обухом», поскольку он мягко вырубал жертву, попутно стирая из его памяти последние воспоминания перед отключкой. Сами же мы в зоне распыления работали в костюмах индивидуаль­ной защиты. В подтверждение моей догадки в стороне на одном из кресел были сложены серебристые оболочки лёгких скафандров.

Дверь в зал отворилась, и появился ещё один капитан, высокий, с красивым надменным лицом, породистый, как вся свора Людовика ХV.

— Добрый вечер, господа, — спокойно произнёс он. — Я думаю, что вы удивлены тем, что перенеслись в одно мгновение из двора на Тикона-стрит сюда. Но вы удивляетесь зря, поскольку прошло уже двадцать часов. Простите, я не представился. Впрочем, лейтенант Руфах меня узнал, а вам, мисс Бэнтли, я назову свое имя. Я комендант Клондайка капитан Нейт. По вашим глазам, лейтенант, я вижу, что вы не удивлены. Как вы догадались, что это я?

— Откровенность за откровенность, Нейт. Как вы всё это провер­нули?

— Нет, не пойдёт, лейтенант, — покачал головой пелларец. — Вы уже прекрасно поняли, что обречены. Живым вы отсюда не выйдете, но всё же откровенничать я не буду. Я не землянин. Это у них слабость исповедоваться перед палачом и перед жертвой. Не хотите говорить, я всё узнаю и так. Мне остаётся лишь возблагодарить свою прозорливость за то, что я не приказал уничтожить вас до пробуждения. Вы-то мне были больше не нужны. От вас я получил всё, что меня интересовало. Это была хорошая идея с кристаллом. Вы, действительно, ввели нас в заблуждение и заставили пойти на контакт. И всё же, вы ошиблись.

— Где?

— Вы недооценили наши возможности, лейтенант. Впрочем, это не ваша вина. Техническое оснащение колониальной полиции сильно отстаёт от уровня Объединения, хотя и полностью соответствует возложенным на неё задачам. Пока вы были в бессознательном состоянии, мы вас проментоскопировали, и теперь нам известно всё о вашей гениальной операции с миллионным чеком. Кстати, как я и подозревал, идея принадлежала не вам.