Книга Диктиона и планета баларов, страница 20 – Лариса Куницына

— А обратно ты как?

— Видно будет.

— Да оставим на орбите гравибуй. С капсулы подаст сигнал и вызовет нас, — пожал плечами Глеб. — Делов-то!

— А что есть подходящий приёмник? — изумилась я.

Он не менее изумлённо уставился на меня.

— Он ещё при тебе был! Ты чего, не помнишь, как мы ребят с того комплекса вытаскивали?

— А, вспомнила, — кивнула я. — Приёмник был, но гравибуёв не было.

— Не было, — согласился он. — Я их в этом отпуске сочинил.

С пульта раздался щелчок, и на экране появилось лицо Славы.

— Всё готово к вылету. Взлётное окно дают через минуту.

— А этот потомок пирата где? — поинтересовался Саша.

— Элис уже минут пять, как увёл его.

— Тогда, полетели!

Это был мой первый полёт на «Эдельвейсе» за последние два года. Я бродила по своему кораблю, где провела столько лет. Внутри почти ничего не изменилось, разве что дизайн стал построже. Наверно, причиной было то, что теперь экипаж оказался чисто мужским. Но это сказывалось лишь в мелочах. В остальном было всё тоже: широкие прямые коридоры нижнего уровня, просторные светлые лаборатории, сверкающий эбонитовой чернотой и похожий на звёздное святилище огромный командный отсек с роскошными пультами и креслами командира и вахтенных. На втором этаже — нежно-розовая уютная кают-компания, в которую выходили двери кают. Слава попытался уступить мне свою, командирскую, где я жила раньше, но я сказала, что теперь уютнее буду чувствовать себя в гостевой. На третьем уровне я зашла в радиорубку, потом к Глебу в навигаторскую и, наконец, к нашему легендарному доктору в медотсек. Заглянув в помещение наводки излучателей и аппаратную защитных установок, я соскользнула по силовому потоку обратно на первый уровень. Я уже поговорила со всеми своими друзьями. Остался только стармех Любомир Ланк, но перед этим мне захотелось посидеть в моём старом командирском кресле.

Слава без разговоров уступил мне его. Я с чувством полузабытого наслаждения села за сенсорный пульт. Прямо передо мной был гладкий штурвал ручного управления. Все пилоты, проходившие у меня практику, теперь предпочитают штурвалы, а ведь когда-то считалось, что они скоро выйдут из моды!

Я положила ладони на поблескивающие рукоятки и тут же отдёрнула их. Из-под потолка раздалась оглушительная сирена.

— Я включила противозахватную систему? — испугалась я.

— Нет! — воскликнул Слава. — Мы не стали исключать твои данные из списка допуска. Таково было решение экипажа. Что это такое?

Он выключил сирену, и мы услышали оглушительный визг и громкие проклятия. Обернувшись, мы увидели, как Ингар втаскивает в командный отсек отчаянно сопротивляющегося Тахо. Его руки были искусаны в кровь, но это не заставило его выпустить щенка.

— Это что такое? — пробормотал Слава. — Почему он здесь? Элис же увёл его!

— Элис в бытовке в бессознательном состоянии, — сообщил вошедший вслед за этим Ян. — Мы уже вызвали доктора, но, по-моему, всё, итак, ясно, — он швырнул на пол дамский парализатор. — Отобрали у этого «зайца».

— Сам ты заяц! — Тахо с оскорблённым видом вырвался из рук Ингара, и с деловым видом направился ко мне. — Мне нужно с тобой поговорить!

— Слушай, парень, ты что, собирался с этим захватить «Эдельвейс»? — поинтересовался Слава, указав на парализатор.

— Слушай, парень, — передразнил его щенок сердитым тоном. — Если у тебя и у твоего звездолёта мания величия, то у меня её нет. И вообще, объясни своим подчинённым, — он мотнул ушастой головой в сторону Ингара, — что с детьми следует обращаться мягко и доброжелательно, не травмируя их несформировавшуюся психику. Его действия называются физическим и психическим насилием.