Книга Диктиона и планета баларов, страница 51 – Лариса Куницына

— Значит, это — знак уважения?

— Да, но… Эта резиденция пустует уже много лет, потому что здесь, за Последним Хребтом начинается Болотная Страна, территория врагов Дикта. Они жестоки и коварны. Для вас это не только знак уважения, но и одно из испытаний.

— Одно из? — зарычал Тахо. — Что, ещё будут и другие?

— Ещё одно ждёт вас через несколько минут, но оно не опасно. Просто вам надлежит сделать правильный выбор.

Дорога аккуратно свернула и вышла из-под шатра леса на большую круглую поляну. Прямо посреди неё стоял высокий золотистый дом с остроконечной крышей. Широкое крыльцо гостеприимно протягивало руку нам навстречу. Окна улыбались весёлой резьбой ставен.

— Можете жить здесь, — произнёс Энгас, спешившись.

Мы последовали его примеру, и он ввёл нас в дом по тёплым широким ступеням. Мы шли по просторным комнатам с высокими потолками, где сам воздух был пронизан светом и теплом. Полупрозрачные стены излучали этот свет, преобразуя падающие на крышу солнечные лучи. Мебели было мало: невысокие столики, широкие скамьи, низкие возвышения для сна, и всё это было выточено из того же диктионского янтаря. Окна во всём доме были распахнуты, и на полу в углах лежали целые кучи прозрачных сухих листьев золотого цвета. Если даже опавшая листва, пролежавшая здесь столько лет, сохранила свой цвет, то какая же энергия должна концентрироваться в этих стенах?

— Идите сюда, я покажу вам зал для медитаций, — сказал Энгас, и его мрачное лицо показалось мне слишком уж явным диссонансом с окружающей красотой и моим собственным восторгом.

Он повёл нас в большой зал, где потолок подпирали тонкие витые колонны. Он был пуст, только в самом центре возвышалась выточенная из янтаря подушка. Она была такой округлой и гладкой, что казалась мягкой, и лишь матовый блеск напоминал о её каменной жёсткости.

Окон в зале не было, как, впрочем, и внешней стены, в которой их можно было прорубить. Зал был распахнут на улицу. От поросшего высокой травой двора его отделял только парапет, украшенный рельефным орнаментом. Здесь дышалось ещё легче, чем в лесу, словно свежесть и ароматы леса помножились друг на друга. И прямо отсюда открывался великолепный вид на широкий двор, расцвеченный яркими цветами, на ветвистый дуб, стоявший неподалёку, на веселый зелёный лес, стеной вставший за его спиной, а выше, над кронами деревьев темнели изломами крутые скалы, переходящие в голубую гору, уступами поднимающуюся к самому небу, лучезарному, как сапфир. И пока мой взгляд скользил всё выше от пёстрого разноцветья двора до безоблачных небес, я чувствовала, как замирает сердце и где-то в глубине души нарастает разрыв между реальным миром и этой идиллией, и как этот разрыв тает, делая реальность частью мечты и, как мечта и реальность тают, оставляя место лишь для лазурного сияния.

А потом на уступе горы, на фоне этого сияния, я заметила тёмный усечённый конус в окружении радужного ореола. Я зажмурилась, до боли сжав веки, и снова открыла глаза. Видение не исчезло. Древняя башня из почерневших от времени и непогоды валунов всё также темнела, в перекрестье лучей. И я узнала эту башню. И давняя утрата болью резанула по сердцу. Я ничего не вспомнила, я ничего не поняла, я просто перемахнула через парапет и устремилась туда, к порогу моей любви.