Книга Диктиона и планета баларов, страница 83 – Лариса Куницына

— Только обещай, что не будешь нырять, — жалобно попросила я. — Мне так страшно, когда ты долго остаёшься под водой. Я всё время боюсь, что ты утонешь.

— Это невозможно, — тихо рассмеялся он. — Но завтра я не буду нырять.

— Не забудь, что ты обещал. А что будет дальше, когда солнце нагреет валуны под ивой?

— Мы выберемся на них из холодной воды и будем завтракать.

— А потом?

Он хитро улыбнулся.

— Ну… Там будет много интересного.

— Нет, ты скажи! — настаивала я.

— Возможно, мы с тобой будем бродить по горам.

— Ещё!

— Спустимся в ложбины, заросшие густыми травами.

— Ещё!

— Будем сидеть у водопада, глядя на его серебрящийся поток.

— Еще!

— Соберём целые охапки душистых цветов, чтоб ты украсила ими дом.

— Еще!

— Всё, что ты захочешь, ангел мой! — рассмеялся он, целуя меня в щёку.

— Ангел мой, — шепотом повторила я, — как мне хорошо с тобой, муж мой. Если б ты знал, какое солнце ты зажигаешь в моей душе каждым своим поцелуем, каждым прикосновением, каждым словом. Я признаюсь тебе… Только ты не смейся, ладно?

Я заглянула ему в глаза, и он торжественно произнёс:

— Клянусь, что не стану смеяться.

— Так вот, я признаюсь тебе, что часто по ночам, когда ты спишь, я смотрю на тебя и молюсь, чтоб боги дали нам прожить вместе долго-долго и отняли у нас жизнь в один день, в один час, один миг.

Он не стал смеяться. Его улыбка стала грустной, и он ещё сильнее прижал меня к себе.

— Я присоединяю свою молитву к твоей, милая моя, может быть, так боги лучше расслышат нас.

— О чём ты грустишь? — спросила я, чувствуя, что слёзы наворачиваются на мои глаза.

— Я воин, дитя моё, а у воинов редко бывает долгий век.

— Но послушай, — зашептала я, словно боясь, что кто-то подслушает и опровергнет мои слова. — Послушай, ты живешь на Перевале и охраняешь долину от злых духов Ледяных степей. Но когда они последний раз нападали?

— Лет двести назад.

— Но, может, и наша жизнь пройдёт, пока они соберутся вновь?

Он посмотрел на меня и усмехнулся:

— Может быть.

Я успокоилась и, обняв его, прижалась лицом к его кожаной куртке, запах которой так нравился мне.

— Послушай, — снова зашептала я, но уже не испуганно, а немного смущённо. — Ты говоришь, что они могут прийти только ночью. Вот я и думаю, вдруг так случится, что они придут тогда, когда мы… — я замолчала, подбирая слова, но это и не потребовалось.

Торрас рассмеялся.

— Не бойся, девочка. Они не помешают нам в такой важный момент, — но потом он стал серьёзнее. — Я буду точно знать, когда они придут. Я почувствую это заранее и буду готов встретить их, — он внимательно посмотрел мне в глаза. — И ты тоже почувствуешь их.

— Я? Но ведь я не воин!

— Как знать… Воин — это не только сильные руки и острый меч. Воин — это душа, готовая слиться с бурей. И если ты можешь слышать рокот далёкого моря, то и поступь врага ты услышишь вовремя.

II

Почему я вспомнила тот вечер, стоя со скрещёнными на груди руками перед очагом? В эту ночь не было грозы, даже ветер утих, опустившись на подушки тумана, затопившего лес. Может быть, из-за того, что тогда он впервые упомянул о странном чувстве присутствия врага? А, может, я просто тосковала по Кристофу, и мне вспомнился счастливый вечер, который был так далёк от роковой ночи, принесшей ужас иной грозы, когда каждая вспышка молнии казалась мне отблеском вражеского меча, вонзающегося в тело моего любимого.