Книга Огни Хафельберга, страница 37 – Софья Ролдугина

Но примерно на полпути встала, как вкопанная, выгнула спину колесом, распушила шерсть и зашипела, а потом вдруг сиганула куда-то под забор. Марцель на всякий случай замедлил шаг, затем и остановился. На дорожке под тенистой аркой, образованной сросшимися кронами двух старых яблонь, кто-то сидел. — Эй! — неуверенно окликнул телепат. — Вы в порядке?

Человек, а с десяти шагов уже стало ясно, что это не собака или какая-нибудь там гора мусора, неряшливо сваленная между участками, зашевелился и обернулся к Марцелю. Бледное лицо светилось в темноте белесым пятном. Еще можно было различить кисти рук и пышные светлые волосы, но темная одежда полностью сливалась с окружающим пространством. «М-м-м, вам нужна помощь?»

Человек торопливо кивнул. Раз, другой, и, тяжело перевалившись, медленно пополз к Марцелю на четвереньках. Тот сглотнул, пытаясь побороть необъяснимый приступ ужаса, и шагнул навстречу. Через две секунды стало ясно, что на дорожке молодая женщина с распущенными волосами, а через три она вспыхнула.

Короткие языки пламени высветили склоненные ветви яблонь, зеленый деревянный забор, серые плиты дорожки, искаженное криком женское лицо, старомодное черное платье, кожа на руках у незнакомки трескалась от жара и в трещины проглядывала что-то багровое, жуткое, все сильнее пахло дымом и в горле першило. Марцель попятился. Женщина отчаянно протянула руку, разевая обугленный рот. В фильмах ужасов к потусторонней хрени нельзя поворачиваться спиной, всплыло в голове подцепленное из какого-то блога.

Марцель развернулся и рванул к основной дороге, слепожмурясь и каждую секунду рискуя налететь животом на низенькую деревянную оградку с заостренными пиками. Пронесло. Он выскочил на открытое пространство, успел сделать несколько шагов на заплетающихся ногах, а потом его поймали. Сгребли в охапку, уткнули лицом в плечо. Марцель проглотил рвущийся с языка крик и задышал часто-часто.

В ушах звенело от облегчения. Горьковатый парфюм Шелтона он не мог не узнать. — Что случилось? — с прохладцей в голосе поинтересовался стратег. — Эй, хватит за меня цепляться, синяки останутся. Шванг! — Кошка! — Понятно, кошка. И с каких пор у тебя айлурафобия? — Айлу-чего? Мартель нервно хохотнул и рискнул открыть глаза.

Сумка Шелтона с бесценным ноутом валялась на дороге. Дома в глубине садов рассеивали полумрак мягким жёлтым светом из окон. Где-то тявкала собака. Стратег, с выражением бесконечного смирения на лице, поглаживал Марцеля по голове. — Айлурофобия — боязнь кошек. И когда ты её приобрёл? — Вот прямо сейчас, — огрызнулся Марцель. В нём боролись два желания — снова зажмуриться или, наоборот, осмотреться получше, чтобы ничто потустороннее и жуткое внезапно не подкралось со спины.

— Шелтон, ты не думай, я не спятил. Но там опять была женщина. Она горела. — Та же самая? — спокойно осведомился стратег, будто речь о погоде шла или о билетах в Шельдорф. — Не, кажется, другая. Та была рыжая в современной одежде, а эта в черном платье и блондинка.

Шелтон, клянусь тебе, она была там! — Марцель запрокинул лицо, жадно ловя взгляд напарника. — Я даже дым чувствовал, такой мерзкий, как отпаленные шерсти и горелые яичницы одновременно, а она ползла ко мне и ползла. — Яичница, — смертельно-серьезно уточнил Шелтон. Марцель похлопал глазами, беззвучно разевая рот, а потом заржал.